Риск, борьба, любовь

Наконец порядок был восстановлен. Рита совершенно успокоилась и начала прыгать через подставленную палку. Она грациозно и высоко перелетала с тумбы на тумбу. Теперь можно было переходить к прыжкам через меня.

Но как только я с горизонтально поднятой над головой палкой встал между двух тумб, тигрица наотрез отказалась прыгать. Она вертелась, нервничала, искала за мной вторую тумбу: непривычное препятствие смущало ее. Я настаивал. Требовал. Понукал. Манил. Бросал куски мяса на противоположную тумбу.

— Она же не видит второй тумбы, — рассмеялся Ионис. — Готова прыгать, а смелости не хватает.

Оценив справедливость этого замечания, я немного присел. Рита топталась на тумбе, и мне пришлось приседать все ниже и ниже. Я отчетливо понимал, что подвергаю себя опасности, так как в таком глубоком плие не смогу отскочить в случае нападения.

Наконец тигрица преодолела страх и прыгнула.

— Молодец, молодец, моя хорошая! — ликовал я. — Теперь все скажут, что наша Рита молодец. Правда, Ионис?

— Молодец, — улыбаясь, поддержал меня Ионис. — Так и скажут: «молодец Рита, а не Вальтер».

По нашей интонации тигрица поняла, что ее хвалят, оглянулась и спокойно съела кусочек мяса, ждавший ее на тумбе.

— Теперь на место! — повысив голос, скомандовал я.

Тигрица оскалила зубы, рыкнула и пошла на свою тумбу.

— Репетируем «ковер»! Ионис, будь внимателен.

— Давай «ковер», нам все равно, — поправив брандспойт, дружелюбно ответил Ионис. — Кстати, Вальтер, ты заметил, что в полете она пыталась зацепить тебя лапой? Ох, и намучаемся мы, когда будем понижать тумбы! Повторим прыжок еще разок?

— Ладно, нет больше времени повторять. Может, хватит на сегодня? — неуверенно сказал я. — Да и чувство у меня какое-то паршивое. Не хочется больше репетировать.

— Не хочется — не репетируй, — ответил Ионис и встал с барьера, собираясь рассаживать животных по клеткам. — Нам, татарам, все равно.

— Ну ладно, так и быть, давай «ковер», — передумал я.

— У тебя сто пятниц на неделе, — пробурчал Ионис. — То хватит, то давай! Начинай вот с Цезаря, а то он уже совсем спит.

Я подозвал льва и уложил его на бок. Рядом с Цезарем легли тигры, заняла свое место в «ковре» и Жанна. Настала очередь Риты. Зову ее.

Тигрица спрыгивает с тумбы, но, едва коснувшись пола, возвращается на место.

Вновь зову:

— Ри-т-а-а!

В ответ рычание и явный отказ подчиниться.

— Да что с тобой, кошка драная?! Ко мне, я сказал! Ком, Рита! Ком!

Спрыгнув с места, тигрица с ненавистью смотрит на Жанну, делает несколько мелких шагов и ложится на живот. Тело ее напряжено, в глазах — гнев, хвост судорожно дергается. Не менее напряжена и Жанна.

— Жанна, куш! — говорю я. — Рита, ко мне!

Мое волнение передается всей группе. Некоторые тигры привстают. Ампир отворачивается. Багира, не спуская с меня глаз, вкрадчиво подтягивает под себя передние лапы. Щелчок бича напоминает выстрел и приводит группу в чувство. Все головы поворачиваются в мою сторону.

— Всем лежать! Жанна, куш! — кричу я снова. — Не злите меня! Рита! Рита! Ко мне!

Но, как я ни стараюсь, успокоить тигрицу не получается. Огромная Рита явно побаивается мелкой, но отчаянной соперницы.

Я пробую действовать лаской. На конце острой металлической палочки протягиваю уссурийке кусок мяса.

— Иди сюда, Рита! Иди, моя красавица!

Но тигрица непоколебима. Она резко бьет лапой по палке, и мясо летит в сторону.

— Рита! Ко мне! — Я вновь стучу палкой, указывая место рядом с Жанной. Удары по полу раздражают Жанну. Она вскакивает, скалится и рычит, что еще больше отпугивает и злит Риту. «Господи, только бы не сцепились!» — думаю я и кричу помощнику:

— Смотри, Ионис! Чуть что — поливай, не жди команды!

— Куш, куш, ребята! — уговариваю я, пытаясь уложить хищников в одну линейку. Беру вторую палку и, прикрываясь ею от Багиры, постукиваю по тому месту, куда должна лечь Жанна. Первой палкой я стучу чуть левее, подзывая Риту. Вроде получается. Еще движение, и Рита, потянувшись за мясом, ляжет в нескольких сантиметрах от Жанны. Этого на сегодня достаточно, только бы обе смирно лежали, привыкая к неприятному соседству.

Рита вновь артачится и норовит уйти. Я подкалываю ее в ляжку. С гневом кидается она на палку и почти ловит ее. Яростно рыча, с места вскакивает Жанна. Взревев, обе тигрицы вцепляются друг в друга. Более верткая Жанна, подпрыгнув, вырывается из когтей Риты, а я, выставив палку вперед, стремглав бросаюсь наперерез ее сопернице. И в это мгновение Рита, забыв о Жанне, бросается мне в ноги. С криком «Вода!» я лечу на спину и скрещиваю перед собой палки. Уссурийка кидается на меня, и обе палки, словно рапиры, вонзаются в раскрытую надо мной пасть.