Риск эгоистического свойства

– Так ты вроде не куришь, Кирилл Степанович? – протягивая зажигалку с сигаретами, напомнил Тим.

– Не курю, но…

Он закурил, чуть кашлянул, справился, посмотрел на огонек сигареты и затянулся еще раз.

– Я не могу и не хочу вступать в серьезные отношения, – пояснил Кирилл свое «жизненное кредо». – У меня был нормальный брак, я сам все испортил.

И, бог его знает почему, он рассказал Тимофею все: и о ранней женитьбе, о падении и диагнозе, о долгой, наперекор всем реабилитации, о начале и становлении бизнеса.

Давно уж настало утро, после второго требовательного звонка мобильного, призывающего к работе, Кирилл отключил его и куда-то засунул. Презрев правила эксплуатации кондиционеров, они распахнули настежь окна, и клубы табачного дыма терялись в ориентации, куда же выветриваться, да так и висели под потолком. А Кирилл все рассказывал, Тимофей слушал, и никакая водка их не брала.

– Мы с детьми выстрадали это единение, понимание друг друга, отношения, в которых все искренне. И ничего другого мне не надо. Понимаешь?

– А им? – спросил Тим.

– Что им? – не понял Кирилл.

– Им, детям, надо что-то другое? Ты спрашивал?

– Да ничего им не надо! Зачем? Нам так хорошо вместе!

– Ты бы спросил, может, они чего еще хотят?

– Да чего? Чтобы с матерью их снова сошлись? Нет, конечно! Они слишком умные, чтобы предполагать такое!

– Ты знаешь, что твоя Соня сватает Катюху за тебя? Ты знаешь, что она Катьку обожает?

– Да ладно! – не поверил Кирилл. – Это она прикалывается. Катерина ей очень нравится, она ее уважает, но чтобы сватать! Это у них с Максом такая привычка подкалывать взрослых. Да Катерина все понимает, она же сама была подростком и каждый день имеет дело с детьми.

– Она не была подростком, и ребенком не была, – жестко отрезал Тимофей.

– В каком смысле? – посмотрел непонимающе на собеседника Бойцов.

Тимофей помолчал, докуривая сигарету.

– Я расскажу тебе о ней, но только для того, чтобы ты понял, что никакой интрижки пустой, никакого использования она тебе не позволит! Да и я тоже. Неприемлемы для тебя отношения серьезные – до свидания! И держи свои штаны застегнутыми, и обходи ее десятой дорогой!

Тимофей рассказал, умолчав о некоторых касающихся только их с Катей моментах и тех навыках выживания, которым обучил ее, а так все, без утайки. Когда он закончил говорить, в кухне повисла тишина. Надолго.

– Наливай, – прохрипев горлом, нарушил молчание Кирилл.

Они чокнулись и в молчании выпили.

– Ты хоть понимаешь, что у нее никогда не будет мужика? – спросил Бойцов.

– Это почему же? – не удивился вопросу Тимофей.

И спросил-то для того, чтобы Бойцов выговорился. Может, поймет чего?

– У нее есть ты! Герой. Пришел и спас маленькую девочку из заточения! Охранял, защищал, научил выживать! Брат, отец, непререкаемый авторитет! Да ни один мужик не станет соперничать с героем! На кой фиг, если изначально недостоин!

– А на кой фиг ей тот, у кого кишка тонка? Уверяю, найдется такой, кто затмит бывшего героя.

– Из-под обломков здания, что ли, вынесет? Герой-пожарник? Эмчеэсовец на выезде?

– Она сама каждый день кого-то спасает и не считает это подвигом. С этой девочкой все не так прямолинейно. И все проще, Бойцов, проще, – объяснял как-то печально Тимофей. – Найдется мужик, который будет ее любить, а она его, и все! Знаешь, доспехи героя имеют пренеприятнейшее свойство тускнеть с годами, если их постоянно не начищать подвигами. Я давно перестал для нее быть спасителем, я ее семья, брат, который часто бывает неправ, и она давно гораздо сильнее и мудрее меня. Все, Кирилл, говорить больше не о чем. Давай спать расходиться.

Катерина, удивив Тимофея, ожидавшего скандалу банального, когда он поведал ей об их с Бойцовым разговорах кухонных, только отмахнулась устало:

– Рассказал и рассказал, и фигня все. Я с ним тогда ночью прощалась.

– То есть сказала: «Пока, пока! Наша встреча была прекрасной мимолетной ошибкой»?

– Невербально.

– Телесно, значит, высказывались, – нахмурился Тимофей.

Этим и ограничили упоминание о неудавшемся герое-любовнике Бойцове Кирилле Степановиче. Катерина переживала странную продолжительную апатию. Что это было?

Перебор эмоциональных переживаний? Или смирение не поймешь перед чем?

Ну, смирение, это вряд ли!

Она ведь вроде новую открытую жизнь начала! Вроде-то оно как бы и вроде, да не все в огороде растет, как надо!

Под девизом «новой и открытой» Катя дала себя уговорить на свидание ресторанное с коллегой из терапевтического отделения. Очень миленько провела время, но с облегчением вздохнула, будучи отозванной от ресторанного стола к тяжелому больному срочным звонком. Да на кой черт эти свидания, без толку!

А вот решение, под тем же девизом, встретиться с отцом и познакомить его с Тимофеем, наконец, оказалось куда как более удачным. О чем они говорили, весь день проведя вместе, и к каким договоренностям пришли, Катерину не посвящали, но отец стал относиться к Тиму как к сыну.

Катька стала работать больше, чем обычно, что теоретически, по определению невозможно, а практическое доказательство такой вероятности вызвало у начальства серьезные опасения.