Риск — хорошее дело!

– Положитесь на меня, я что-нибудь придумаю, – пообещал он.

Отвернулся и вновь завел мотор.

А Мэррин погрузилась в раздумья. С одной стороны, приглашение миссис Монтгомери застало ее врасплох и необходимо срочно найти повод для отказа. А с другой, где—то в глубине души она должна была признать: довольно соблазнительна мысль еще раз съездить в «Хиллмаунт» и провести вечер в приятном обществе… старшего сына Элен.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Прошла неделя, и снова думы о Джераде не оставляли Мэррин ни на минуту, чем бы она ни занималась. На работе все шло как обычно, да и дома тоже. Уборка, готовка, стирка… Мэррин уже давно привыкла, что помощи ждать неоткуда.

Как скучна ее жизнь, размышляла Мэррин. Впрочем, она, жизнь, была такой и раньше, до того… До чего? До того, как появился Джерад Монтгомери? Да, его присутствие повышало количество адреналина в ее крови, а уж поцелуй…

Ох уж тот поцелуй! Господи, ведь Джерад даже не притрагивался к ней, но при одном воспоминании о том мгновении ее пробирала сладостная дрожь.

– Ты увидишься сегодня с Джерадом? – поинтересовался Льюис Шеперд в субботу утром.

– Нет, – ответила Мэррин, – сегодня у меня встреча с Берти. Мы с ним…

– Предпочитаешь Армстронга Джераду Монтгомери? – недоуменно хмыкнул отец. – Совсем с ума сошла! Джерад безумно богат, он обеспечит тебе достойную жизнь, а Берти – так, шантрапа.

– Неужели ты думаешь, будто деньги имеют для меня решающее значение? – возмутилась Мэррин.

– На те жалкие гроши, что ты зарабатываешь, особо не пошикуешь, – гаденько ухмыльнулся Льюис.

Девушка почувствовала, что смутное раздражение против отца, которое с недавнего времени начало зарождаться в душе, вот—вот вырвется наружу. Уж очень хотелось напомнить ему, что именно из ее «скудных грошей» он позаимствовал десять футов в прошлую пятницу и еще десять – чуть раньше. Ждать возвращения долга, видимо, не приходится.

– Навещу-ка я дядю Амоса, – сказала она.

Не дождавшись реакции отца, Мэррин завернула приготовленный заранее пирог и пошла к своей машине. Нельзя ссориться с отцом. Нельзя. Но он не собирался возвращаться в Корнуолл, как не собирался подыскивать хоть какую-нибудь работу здесь. Роберт, казалось, отчаялся и поставил крест на поисках подходящего места. А Кэрол окончательно выбилась из сил и теперь постоянно ходила с заплаканным лицом.

– Ну, девочка, что творится у тебя в доме? – весело поинтересовался дядя Амос.

– Все в полном порядке, – заверила его Мэррин, подумав, что было бы совсем неплохо перебраться к дядюшке.

По крайней мере тогда у нее появится собственная кровать.

– Денег тебе хватает?

Милый дядя Амос! Кресло, в котором сидит, разваливается на составные части, а он спрашивает, есть ли деньги у нее.

– Да, конечно!

– Обязательно скажи, если будешь нуждаться, ладно? Знаю, дорогая, ты очень гордая, но я ведь тоже член семьи и мог бы помочь…

– О, не волнуйся, пожалуйста, – улыбнулась Мэррин, чувствуя, что сердце распирает от любви к старику.

Сам беден, как церковная мышь, но ради нее с радостью стал бы побираться на улице.

По дороге домой Мэррин обдумывала то, что пришло ей в голову у дяди. Нет, переехать к нему – мысль, конечно, бредовая, но почему бы не обосноваться где-нибудь в маленькой квартирке, где можно было бы уединиться после трудного дня и отдохнуть душой?

Эту идею тоже нелегко осуществить. Во—первых, как уехать из дома, в котором выросла, а во—вторых, бедная Кэрол с каждым днем становится все более беспомощной… Пойти на риск и оставить дом на нее?

Прошло еще несколько дней. К среде тоскливое настроение Мэррин уже грозило перерасти в безысходную тоску. К этому времени Джерад наверняка придумал веское оправдание отсутствию Мэррин на торжественном ужине в честь восьмидесятилетия двоюродной бабушки по имени Октавия. И теперь, размышляла Мэррин, она больше никогда не увидит Джерада Монтгомери.

Однако она его увидела, и очень скоро – на следующий день.

Как нередко случалось, Мэррин допоздна задержалась на работе. Разбирая бумаги в кабинете Дэнниса Чепмена, она увидела на его столе развернутую газету. Мельком бросила на нее взгляд – и замерла на месте: с большой фотографии на нее смотрел Джерад Монтгомери, собственной персоной. Еще более великолепный, чем всегда, он шествовал на какой—то благотворительный концерт.

Очень не хотелось смотреть на шикарную дамочку, повисшую на его руке, но Мэррин все—таки посмотрела. Гибкая, изящная брюнетка в облегающем платье. К горлу Мэррин подступила тошнота. Видимо, перетрудилась сегодня, решила она, да и не пообедала толком.

– Уже подготовила для меня письма на завтра? Умница, – улыбнулся Дэннис Чепмен, входя в кабинет.

Естественно, Мэррин не забрала газету с собой, но фотография навеки запечатлелась в ее памяти. Брюнетку зовут Исидора Томас, твердила она, сидя за рулем своей машины. Исидора Томас. И она, по всей видимости, имеет право вот так прижиматься к Джераду.