Рискованное пари

Они остановились, повернулись друг к другу и крепко обнялись, соединенные общей светлой мечтой. И горячей любовью, о которой, кстати, еще ни разу не заговаривали вслух.

Оливер вдруг вспомнил о конверте. Он все это время держал его в руке, даже когда обнимал Лесли. Желание узнать, что за строчку она написала для него после долгих раздумий, достигло предела, и он прошептал ей на ухо:

— Если ты не позволишь мне прочесть письмо сейчас же, я сделаю это наперекор твоему желанию.

Лесли разжала руки и, запрокинув голову, громко и счастливо рассмеялась.

— А я совсем о нем забыла. Конечно, читай. Теперь можно.

Оливер аккуратно распечатал конверт, извлек белый блокнотный листок и прочел несколько выведенных на нем слов — очень простых, но показавшихся ему в этот сказочный миг самыми поэтичными из всех, что он когда-либо видел.

Я тоже тебя люблю. Так же крепко.

Лесли.

Это стало для него счастливым потрясением — ее объяснение в любви, столь долгожданное и нужное. Он смотрел на единственную в записке строчку до тех пор, пока буквы не стали расплываться и до него не дошло, что его глаза полны слез. Устыдившись своей сентиментальности, он отвернулся, чтобы Лесли не видела его лица.

Она обняла его сзади за плечи. И Оливер, благодарный ей за столь тактичную поддержку, подумал, что судьба чересчур к нему благосклонна.

— Я люблю тебя, — негромко и просто произнесла Лесли.

Оливер смахнул с глаз слезы, взял ее за руку и притянул к своей груди. Его сердце колотилось так громко, что, казалось, стук слышит весь погруженный в зимнюю спячку лес.

— И я тебя люблю, — ответил он, отмечая, что не только слышать, но и произносить эти слова вслух до головокружения приятно.

Они долго стояли обнявшись, наслаждаясь близостью друг друга и таинственной тишиной вокруг. Неожиданно Оливеру вспомнился один их разговор, и он спросил:

— Как-то раз ты сказала, нельзя идти на поводу у подобия истинного чувства. Что, если затеряешься в подделках под любовь, сможешь пропустить любовь настоящую, устав, пресытившись приключениями. Помнишь?

— Конечно, — ответила Лесли.

— А что ты думаешь о нашей любви? — поинтересовался Оливер, — Полагаешь, она и есть та самая, подлинная? Которую страшно пропустить и с чем-то спутать?

Лесли посмотрела на него, и по нежности, отразившейся в ее глазах, он понял: именно так она и считает.

— Да, полагаю, наша любовь настоящая. По-моему, мы с тобой везунчики, — сказала Лесли, немного наклонив набок голову.

— Согласен, — ответил Оливер, целуя ее в макушку.

— С чем? С тем, что нам повезло, или с тем, что мы любим друг друга по-настоящему?

Оливер засмеялся.

— И с тем, и с другим. Наше чувство исключительное — довольно молодое, но уже проверенное серьезными испытаниями. — Он смущенно кашлянул. — Моей тупостью, твоим терпением.

Лесли легонько ударила его рукой по плечу.

— Эй, давай не будем о грустном, а?

— Конечно, — обрадованно воскликнул Оливер. — Ты прелесть, Лесли, моя бескрайняя радость, ясное солнышко!

— А ты мое солнышко, — сказала Лесли, приподнимаясь на цыпочки и целуя его в незащищенную шарфом шею. — Согревай меня всегда, в любую погоду.

— Непременно, — пробормотал Оливер, заботливо поднимая воротник ее застегнутой доверху куртки.

— Кстати, как дела у твоих родителей? — неожиданно спросила Лесли, и меж ее черных бровей образовалась неглубокая складочка. — Я все думала о них, гадала, поправился ли твой отец и как себя чувствует мама.

— Как мне приятно, что ты помнишь о них, принцесса! — Оливер прижался лицом к ее волосам, вдохнул их аромат, поднял голову и заговорил взволнованно и с подъемом: — Отец чувствует себя гораздо лучше, его состояние нормализуется. Мама позвонила мне сегодня, буквально перед нашей встречей. — Он выдержал паузу, намереваясь сообщить о самом главном. — Я сказал, что на каникулы, возможно, приеду не один…

В глазах Лесли возник немой вопрос.

— А с самой лучшей на свете девушкой, — добавил Оливер, и его лицо расплылось в улыбке.

— С какой еще девушкой? — спросила Лесли, делая вид, будто не понимает, что речь идет о ней.

— С тобой, разумеется, — ответил он.

Лесли приоткрыла рот, собравшись что-то

сказать, но Оливер опередил ее, торопливо пояснив:

— Да, на тот момент я еще не был уверен, что ты простила меня, что вновь согласишься стать моей, Лесли. Но мне подсказывало сердце: все сложится наилучшим образом, вот я и осмелился уже сегодня днем рассказать о тебе маме. Она ужасно обрадовалась. Я понял это по ее голосу.

— Постой-постой, все это очень здорово, — проговорила Лесли растерянно. — Но…

— Тебя все-таки что-то смущает? — встревожился Оливер.

— Нет, что ты. Только ехать к тебе домой уже сейчас, на каникулах… — Лесли поежилась, — я не отважусь. Мне будет страшно…

— Страшно?

— Что твои родители обо мне подумают? Решат, что я наглая авантюристка, еще задумают нас разлучить.