Ристалище

Как выяснилось, на всю Провинцию имелось только три повозки – на них привозились в замок припасы из дальних поселений. Земледельцам подобная роскошь оказалась ни к чему, у всех поля и огороды находились рядом с домом. Джарита мобилизовала десяток взрослых мужчин с каменными топорами, они заготовили почти целую повозку жердей диаметром в руку и длиной в полтора человеческих роста, и на следующий день все они, во главе с Найлом и Дравигом перевалили через охранительный каменный вал.

Ровная, почти не пострадавшая от времени древняя дорога за три часа довела их до платформы давно сгнившего фуникулера, напротив которого через пропасть тянулись три белые паутинки.

– Мало, наверное, трех, – вопросительно оглянулся правитель на старого смертоносца.

Дравиг подбежал к краю обрыва, коротко ударил о камни кончиком брюшка и быстро переметнулся через пропасть, держась за одну из старых паутин. Потом точно так же перебежал обратно. Теперь противоположные края бездонного каньона соединяли уже пять ослепительно белых нитей.

Найл взял одну из жердей, положил поперек паутинок, сильно нажал. Потом попытался дернуть вверх. Ивовое бревнышко прилипло накрепко, не отодрать.

Правитель вернулся к повозке, прихватил на этот раз целую охапку жердей, вернулся к пропасти и принялся аккуратно укладывать их, плотно прижимая одну к другой. Спустя считанные минуты ему удалось замостить будущий мост на пару шагов. Ну что смотрите? – рыкнула на земледельцев Джарита. – Бревна подносите!

Всего за полчаса переправа была готова – легкая, подвесная, без перил, но вполне надежная. По ней потеющие от страха мужчины перекатили повозки на другой берег и потянули их наверх, к сверкающей на солнце ледяной шапке.

Пологий склон горы, уходящей к верхней станции, изобиловал мелкими камнями, но тащить пустые повозки было не так уж трудно, так что на высотный снег люди ступили задолго до вечера.

Вершину горы укрывал именно плотный слежавшийся снег, легко поддающийся топору. Повозки наполнились доверху за пару часов и Найл объявил привал. Ночевать остались в домике, чтобы не спускаться в темноте совсем уже близкой ночи.

Как выяснилось, Джарита предусмотрела возможность ночлега на вершине и прихватила с собой и пару войлочных подстилок, и большое шерстяное одеяло. Безропотных крестьян главная служанка загнала в подвал, а себе выбрала одну из комнат домика с окнами на вершину.

Неприкаянными остались только Найл с Дравигом. Посланник за последний год отвык сам думать о себе – о нем все время кто-то заботился, а смертоносец, после недолгих раздумий, решил остаться на улице, ждать на склоне первых утренних лучей.

Небо окрасилось в темно-бордовый цвет и стало наливаться чернотой. Над морем зажглись звезды – над комплексом Магини по-прежнему висел огромный мрачный круг. С вершины вниз подула поземка, щедро припорашивая мелкой холодной крупкой камни, расселины и ноги Посланника Богини.

– Что вы здесь стоите, господин? – послышался голос Джариты. – Замерзнете. Идемте со мной.

Она привела его в комнату, которую за считанные минуты успела сделать обжитой – расстеленная постель в углу, лучинка у окна. На пластиковом столе, простоявшем без дела почти тысячу лет, на белой салфетке, лежит несколько кусочков хлеба и тушка вареного кролика. Найл ощутил, как его желудок жалобно сжался в комочек.

– Поешьте, мой господин, – предложила служанка. Вы меня простите, я не догадалась взять воды. А пить вино вам Шабр запретил.

– Мало ли кто чего запрещает… – потянул Найл.

Девушка смущенно улыбнулась, развязала котомку у дверей и достала небольшой бурдюк.

– Подожди! – спохватился правитель, вышел в темный коридор и пробрался в гостиную.

Он помнил, что на столе стояли два бокала, те самые, из которых пил Симеон и Мерлью, но тронуть их не решился, на ощупь отодвинул стекло серванта, нащупал две рюмки и вернулся назад в комнату.

– Вот, наливай.

– Какие красивые! А можно?

На тонких гранях рюмок плясали розовые отблески пламени свечи.

– Конечно наливай.

Джарита наполнила обе рюмки и отступила.

– Ты куда?

– Вы кушайте, мой господин.

– Садись к столу.

– А можно?

– Джарита, – улыбнулся Найл. – Насколько я помню, ты больше не моя прислужница, а главная служанка советника Борка, главы Провинции. Так что, пора тебе держаться с куда большим достоинством. Это я должен волноваться, ухаживая за такой красивой девушкой.

– Вы считаете меня красивой?

– Всегда считал.

Она наконец-то решилась присесть к столу и взяла одну из рюмок.

– Давай выпьем за то, чтобы ты оставалась такой красивой еще много, много лет.

– До тех пор, пока я не отправлюсь в Счастливый Край?

– Еще дольше. Советник Борк никого не отправляет в Счастливый Край без его желания.

– А что тогда со мной будет, если я переживу положенный возраст?

– Ты по-прежнему останешься главной служанкой.