Ристалище

Пройдет годик-другой, и этот предприимчивый рыбак наверняка подомнет под себя всю Провинцию. Если, конечно, к этому времени советник Борк его просто-напросто не съест.

* * *

Последний лед на корабле растаял только через пять дней! Это была победа.

Это означало, что сотни и сотни смертоносцев смогут занять походные позиции поверх ледяных глыб, застыть и проснуться уже рядом с целью путешествия.

Последней проблемой оставались повозки для переправки льда с вершины на берег моря.

Но теперь Найл знал, что означало пророчество Магини: «Тебе понадобятся повозки», и ничуть не удивился, когда увидел у моста, по ту сторону пропасти, огромное количество присланных Мерлью двухколесных повозок.

Последние распоряжения перед отправкой предстояло давать Дравигу и Шабру через три дня, а Найл вместе с мужской частью братьев по плоти уже преодолевали первые мили военного похода. Правда, сейчас они шли не на врага, а за помощью.

Соленый выделил Посланнику Богини свой лучший корабль, со своей лучшей надсмотрщицей – но сам покинуть флот не решился даже ради правителя. Он собирался лично вести к победе спасенные им суда. Командовала на борту хорошо знакомая по воспоминаниям паука Назия, а место смертоносца занимал Найл.

Устье реки судно обогнуло по большой дуге, дабы не попасться кому-нибудь на глаза, и снова вернулось к побережью.

Впереди, на смотровой площадке, сидел, поджав под себя ноги, Посланник Богини и внимательно всматривался в берег. Рядом с ним стояла Назия. Правитель объяснил ей, что они ищут очень мелкие, но длинные лагуны, уходящие глубоко в пески, и теперь морячка тоже старательно выглядывала низины среди подступающих к самой воде барханов.

Братья по плоти толпились на корме. Их крайне захватил процесс ловли рыбы – когда выкидываешь в море никчемную пластинку с парой крючков, и вскоре получаешь на нее крупную трепещущую рыбину.

– Вон, похоже, протока, – первой заметила извилистую низину более опытная женщина, и тут же скомандовала рулевому. Нос к берегу!

Захлопал парус, зажурчала вода за бортом. Судно заняло новый курс и все опять стихло. Минут через пять Найл и сам различил влажные блики на песке между барханов, а еще через десять минут форштевень мягко уткнулся в берег.

Моряки привычно высыпались за борт, поднатужились и выволокли судно на песок почти до середины корпуса.

– Рыбы много наловили? – спросил правитель у Назии.

– Полный бочонок.

– Наполните четыре котомки и дай мне четырех людей. Нужно немного разнообразить диету здешних обитателей.

– Слушаюсь, Посланник, – поклонилась надсмотрщица и отправилась выполнять приказание.

Братья по плоти тем временем уже успели обмакнуться в воде и ровными рядками лежали на солнышке. Правитель не видел ни малейшей необходимости тащить их с собой, и они это прекрасно чувствовали.

– Завтра вернусь, – предупредил Найл и пошел вперед вдоль мелкого, по пояс, канала.

Соль у залива добывали очень простым, но эффективным способом: соленую морскую воду через узкий канал запускали в мелководную заводь, после чего канал перекрывали, а вода на солнце начинала испаряться.

Когда заводь мелела примерно по колено, воду перепускали в прудик, снова давая «испустить дух». Процедура повторялась раз пять или шесть, после чего воду из последнего водоема выливали на широкие подносы, на которых она и испарялась совершенно, оставляя на пластике толстый белый налет. Соль в заливе могли добывать до тех пор, пока существовало море, и это радовало.

На первый взгляд казалось, что рыть почти полукилометровый канал в глубь песков, к одинокому оазису, не имело смысла. Проще ходить от хижин на берег, чем ежедневно канал прочищать – но тогда первый же приличный шторм мог не только размыть череду заливчиков и прудов, но и «разбавить» готовый или почти готовый соляной раствор. Бури в здешних местах не часты, однако даже три-четыре раза в год терять плоды месячной работы все равно обидно.

При этом существовал еще один, дополнительный плюс: оазис и череда заливчиков оставались невидимы со стороны моря. Возможно, только благодаря этому солеварню до сих пор не обнаружили городские рыбаки.

По обе стороны от канала в изобилии рос шипастик – скорее всего, его сажали специально, чтобы закрепить ползучие пески. Впрочем, по опыту жизни в пустыне правитель знал – закрепляй дюны, не закрепляй, а при хорошем ветре все равно на новое место уйдут. Наверное, главной трудностью на солеварне было не собственно выпаривание соли – тут солнце само справится – а поддержание связывающей с морем протоки в рабочем состоянии.

Канал кончился узкой перемычкой: старую, перекосившуюся деревянную задвижку с растрескавшимся воротом просто-напросто засыпали песком, чтобы свежая вода не проникала в уже изрядно обмелевший пруд.

Отсюда открывался прекрасный вид на камышовые хижины под широкими пальмовыми кронами, и Найл, по примеру Дравига, остановился, выжидая, пока его заметят.

Негоже заставать хозяйку врасплох – если, конечно, не ставишь своей целью ее опозорить.