Рисуко (ЛП)

Я росла не на улицах города, так что знала, что какими бы быстрыми ни были руки Тоуми, курица сбежит. Она зло клюнула ладонь Тоуми, а когда та отдернула руку, курица вырвалась в воздух в перьях, хлопая крыльями.

Я бросилась на нее, но поймала лишь перья.

Женщины и даже, как мне показалось, Братишки, хохотали, а сбежавшая курица решила воспользоваться шансом и, отчасти летя, отчасти мчась, бросилась к конюшне.

Я побежала за ней, стараясь не думать, что будет, когда я ее поймаю. Эми шагала справа, и сначала я не поняла, что она делает, а потом догадалась, что она мешает птице побежать к открытым вратам или кладовой.

Все вокруг вопили, это звучало как приободрение.

— Не отпускайте ее! Вот коварные эти курицы!

Я хотела залезть на тсугу и спрятаться.

Вместо этого я шла за курицей, нагоняя ее. Стараясь не думать, как Масугу догоняет всадника в белом. Я попробовала схватить ее за хвост, но она уклонилась влево.

— Большой зал, — задыхалась Эми, и я видела, о чем она. Нужно было загнать ее в самое большое здание, и там ей будет сложно сбежать. Мы бежали за курицей по обе стороны от нее.

Курица громко кудахтала, пытаясь убежать от нас, но места у нее оставалось мало — впереди возвышался большой зал, не давая ей улететь в ту сторону, а мы с Эми, как охотничьи псы, мешали ей убежать во двор. Бедная курица. Могла бы ты летать. Безумные глаза смотрели на нас и просили свободы.

Эми попыталась схватить курицу за голову, но так, что ее не клюнули, как Тоуми, но курица расцарапала лапами руки Эми. Птица не успела сбежать, я сняла зимнюю накидку и бросила на птицу, прижалась к ней сверху, чтобы она не сбежала.

Толпа хлопала.

— Молодец, Рисуко! — крикнула одна из женщин, остальные шумели и смеялись.

Я лежала, едва дыша. Птица боролась подо мной, пытаясь выбраться из-под накидки. Я посмотрела на Эми, зализывающую порезы на пальцах. Она не знала, что делать дальше. Подняв сверток и крепко его сжимая, я оглянулась в поисках того, кому его отдать. Курица боролась в руках, голова выглянула из свертка, намереваясь клюнуть.

Все улыбались и смеялись, даже мужчины.

Я смотрела на курицу, а та громко и зло кудахтала. В ней могла быть душа кого-то знакомого. Тут вперед вышла Тоуми, схватила голову птицы и выкрутила, шея хрустнула.

Я уронила курицу, ее тельце боролось пару секунд, попыталось выбежать из-под накидки, хотя шея была сломана.

Я пятилась, пока не врезалась в стену большого зала. Я развернулась, и меня стошнило на каменный фундамент.

Я ощутила ладонь на плече. Обернувшись, я увидела Миэко с платком. Я взяла его и вытерла лицо.

Я попыталась отдать ей платок, но она выпрямилась и застыла.

— Все живое умирает, — сказала она. — А живому приходится отбирать жизни.

Я смотрела на нее. Миэко-сан печально улыбнулась и ушла.

* * *

Мы убили остальных птиц и принесли к Ки Сану, который сообщил, что их нужно подготовить к жарке. Мы чистили куриц, мои руки дрожали, меня могло снова стошнить.

Я долго щипала и резала куриц, я уже едва замечала беспорядок и запах. А что это изменит? Другие животные тоже были мертвы.

Но их смерти были далекими. Их сделали другие люди.

А еще те убитые мужчины. Кровь. Потрясенные лица.

Я подняла голову, сглотнув горечь.

Тоуми стояла за столом, к которому прижималась. Ее лицо было белым. Она заметила мой взгляд, стиснула челюсти и продолжила разделывать курицу.

Я посмотрела на Эми. Она тоже смотрела. Ее лоб блестел от пота. Она кивнула, и мы продолжили резать мясо на ужин.

Ки Сан сообщил, что «идет к королю», и вышел под падающий снег. Как только дверь закрылась, Тоуми указала наверх.

Я не хотела лезть, но Эми тоже показывала туда, я вздохнула и забралась по выступам. Я полезла к решетке, но тут услышала злой рев и отскочила. Я напряглась, готовая лезть снова.

Рев повторился. Эми и Тоуми смотрели на дверь в зал, их рты были раскрыты.

— Все сюда! СЕЙЧАС! — кричала Чийомэ-сама.

Ей ответил приглушенный голос, но она не слушала.

— ПЛЕВАТЬ! Ведите сюда трех негодяек. Миэко, не медли, зови сюда мальчиков!

Мы застыли, переглядываясь.

— Тебя увидели, Мышь? — прошипела Тоуми.

Я отчаянно покачала головой.

Одна из женщин открыла дверь.

— За мной, — сказала она нам. — Госпожа приказала.

Мы, сглотнув, последовали за ней.

Большой зал изменился. Три длинных стола отодвинули к стене. А там, где обычно сидела леди Чийомэ, стояла битая бамбуковая броня, набитая соломой. Из груди торчали тонкие лезвия.

Чийомэ-сама стояла, сцепив перед собой руки, на ступеньках к своей комнате. Она казалась маленькой тучкой, и я не хотела, чтобы по мне первой она ударила молнией.

Все нервничали, как и я, смотрели в пол, и распущенные волосы закрывали лица.

Порыв холодного ветра сообщил о прибытии Масугу, Аимару и Братишек. Леди Чийомэ рявкнула:

— И.

Она смотрела на толпу, пока не встретилась со мной взглядом.

— И, — повторила она, — кто-то был в моей комнате. Рылся в моих вещах.

Ответом было молчание. Я выдерживала ее взгляд.