Ритм войны. Том 2

Противоположностью большинства чисел были отрицательные числа. Может ли тон быть отрицательным? Существует ли отрицательная длина волны? Не все подобные идеи могли существовать в реальном мире, ведь отрицательные числа были искусственной конструкцией. Но эти пики и впадины… Сумеет ли Навани создать тон, который нарисует противоположную картину? Пики там, где были впадины, впадины там, где были пики?

Во время лихорадочного изучения теории звука она нашла ответ на этот вопрос. Волну можно было обратить, создав ее противоположность, которая сводила изначальный сигнал на нет. Отменяла его. Это называли «разрушительным воздействием». Странно, однако теоретики утверждали, что звук и его противоположность звучат совершенно одинаково.

Это было ошеломляющее открытие. Навани играла на созданных ею пластинах, наслаждаясь их звучным пением. Она вложила сферы с пустосветом в чехол от фабриаля на руке и прислушивалась к их вибрации, пока не смогла напеть нужный тон. Она пришла в восторг, когда – после нескольких часов сосредоточенных упражнений – смогла извлечь пустосвет одним прикосновением, как это делали Сплавленные.

Люди могли петь правильные тоны. Люди могли услышать музыку Рошара. Ее предки, возможно, и были чужаками в этом мире, но она – его дитя.

Однако это не решило вопроса. Если тон и его разрушающая противоположность звучат одинаково, как Навани сможет петь одно, а не другое?

Она воспроизвела тон с помощью пластин, напевая себе под нос. Затем воспользовалась камертоном, прислушалась к звукам самосветов и вернулась к пластинам. Звук был неправильный. Чуть-чуть отличался. Даже несмотря на то, что тоны совпадали.

Навани попросила напильник, и ей его дали. Она попыталась измерить звуки, которые издавали пластины, но в конце концов ей пришлось положиться на собственное ухо. Она поработала над пластиной, отпиливая небольшие кусочки металла, а затем двигая смычком по краю. Звук приближался к истине.

Навани казалось, что она слышит нужный тон в своей голове. Или она просто сошла с ума от желания создать антизвук?

Это заняло несколько часов. Может быть, несколько дней. Добившись наконец результата, она опустилась на каменный пол. Час был чудовищно поздний, перед глазами стоял туман. Со смычком в руках Навани проверила новую пластину. Стоило провести струной по стали, как что-то изменилось. Незримая сила вытолкнула пустосвет из сферы, прикрепленной к пластине, и он устремился прочь от источника звука.

Навани проверила опять, затем еще раз, на всякий случай. Хотя ей хотелось кричать от радости, она просто таращилась перед собой. Потом провела рукой по волосам, которые сегодня не уложила. Рассмеялась.

Сработало.

На следующий день – умытая и чувствующая себя чуть менее безумной – Навани продолжила двигаться вперед мелкими шажочками. Она проверила, насколько громким должен быть звук, чтобы произвести желаемый эффект. Она измерила тон на камнях разной величины и на потоке пустосвета, покидающего сферу и текущего к камертону.

Она занималась всем этим, по возможности скрывая суть своих действий от наблюдающего охранника. Сгорбившись над своим рабочим местом, она была относительно уверена, что Царственный сторож не поймет, что случился прорыв. Тот, что дежурил прошлой ночью, не слишком внимательно следил за происходящим; бо́льшую часть времени он дремал.

Уверенная, что тон сработал, она начала тренироваться, чтобы напевать звук, который издавала пластина. Он казался таким же, но… не совсем. Как и при измерении спренов – которые реагировали на мысли о них, – тон требовал создать Намерение. Навани должна была знать, что именно она пытается сделать.

Невероятно, и все же имело значение, что она хотела напевать тон, противоположный песне Вражды. Это звучало безумно, но это работало. Она могла повторить эффект и измерить его. Какими бы безумными ни были последние дни, научный подход по-прежнему действовал.

Она нашла тон, противоположный пустосвету. Но как она могла создать свет, который выражал бы этот тон? За ответами Навани обратилась к природе. Магнит можно заставить изменить свою полярность с помощью плененной молнии, а другой магнит может перестроить полюса. Но Рабониэль упоминала, что таким же образом можно намагничивать и обычный кусок металла.

Так действительно ли они меняли полярность магнита? Или обнуляли существующую полярность и заменяли чем-то новым? Эта идея заинтриговала ее, и она сделала несколько ключевых запросов своим тюремщикам – попросила принести кое-какие предметы из лаборатории на вершине башни.

Вскоре после этого Рабониэль пришла проведать ее. Навани собралась с духом. Она знала, что так случится.

– Навани? – спросила Сплавленная. – Эта последняя просьба довольно странная. Я не понимаю, как ее истолковать.

– Просто кое-какое оборудование, смысл которого понятен лишь посвященным, – ответила Навани, сидя за своим рабочим столом. – Ничего особенного, но использовать его в некоторых опытах будет забавно. Не страшно, если его не удалось отыскать.

– Я санкционировала запрос. Если оно там, ты его получишь.