Ритмы Евразии: Эпохи и цивилизации

Затем, известно, что племенное наименование эфталитов было хуа. Напрашивается мысль, что это слово сохранилось в названии Хутталян. Сопоставив это соображение с предыдущим, мы можем предположить, что в Согдиану эфталиты попали не с севера, как предполагалось нашими предшественниками, а с юга. Затем, отметим те этнографические черты, которые сохранила для нас история. В отношении образа жизни эфталитов китайцы и европейцы резко расходятся. В Бэй-ши сказано: «Городов не имеют, а живут в местах, привольных травою и водою, в войлочных кибитках. Летом избирают прохладные места, а зимою теплые» [30, т. II, с.268]. В противовес этому Прокопий определенно утверждает: «Они не кочевники, подобно другим уннским племенам, но издревле населяют плодоносную страну» [216, т. I, с.22]. Прокопий об эфталитах знал со слов их непосредственных соседей – персов, и в согласии с ним Менандр, со слов тюркских послов, пишет, что эфталиты – народ оседлый, живут в домах

[75]

. Видимо, греки правы, а китайские авторы в данном случае ошиблись. Причина ошибки указана тут же. «В 516 г. Мин-ди отправил посольство в Западный край для приобретения буддийских священных книг. При сем посольстве находились два буддийских монаха: Фали и Хойшен. Посольство возвратилось в... 523 г. Хойшен не принес никаких сведений о состоянии пройденных им государств, ни о расстоянии дорог, а кратко сообщил общие понятия» с досадой пишет составитель Бэй-ши, и я разделяю его чувство. Зато Хойшен не забыл отметить, что в столице эфталитского царя «множество храмов и обелисков буддийских, и все украшены золотом». Обряд погребения – захоронение в земле вместе с личными вещами [30, т. II, с.269], а по Прокопию – даже с сотрапезниками, вернее, нахлебниками, которых заводили богатые эфталиты [216, т. I, с.24].

Общественный строй эфталитов характеризуется тем же Прокопием. «Образом жизни они не похожи на других уннов и не живут, как те, по-скотски, но состоят под управлением одного царя, составляют благоустроенное гражданство, наблюдая между собою и с соседями справедливость не хуже римлян или кого другого» [216, с.24–25]. Бэй-ши добавляет: «Престол не передается наследственно, а получает его способнейший из родственников. Наказания чрезмерно строги. За кражу без определения количества положено отсечение головы, за украденное взыскивают в десять крат». «Столица – есть лишь дворец царя» «около 10 ли в окружности (т.е. 5 км), это роскошный замок».

Особую важность имеет упоминание о форме брака. Эфталиты практиковали полиандрию, причем «братья имели одну жену». Такая форма брака зафиксирована в Тибете, и только в среде оседлых тибетцев, а не у кянов III в. до н.э., кочевавших в Амдо и истребленных сяньбийцами в IV в. [314, с.406–407]. Так как тибетцы, продвигаясь по долине Брахмапутры, достигли припамирских долин довольно поздно, никак не раньше ?в., то естественно полагать, что они заимствовали полиандрию у аборигенов, а не наоборот. Видимо, не прошло даром тысячелетнее совместное пребывание их в тесном общении и смешении с туземцами. В связи с вопросом о полиандрии эфталитов и ее распространении необходимо привлечь этнографический материал – одежду [149].

Китайские историки единодушно сообщают, что женщина носит меховую шапку с рогом, имеющим столько отростков, сколько у нее мужей. Крайне важно, что аналогичный головной убор обнаружен у женщин Кафиристана и в Северо-Западной Индии, т.е. в тех самых местах, где, по нашим предположениям, обитала основная масса эфталитов. В индийской древности этот убор неизвестен, но встречается на монетах кушанских царей, например Хувишки [149, с.138], т.е. опять-таки восходит к горной стране Памира и Гиндукуша, что подтверждает автохтонность сложения эфталитского народа.