Ритуал

– Запрет на причинение вреда пациентам, – отрубила я. – Но… я не приносила клятву Асклепия, дядя… и это просто воздушные лезвия…

– Вайю, – дядя очень длинно вздохнул. – Ты знаешь, что сделает Ассоциация? Будет конфликт. Ассоциация целителей не пропустит это так просто…чтобы хотя бы тень упала на их репутацию. Есть правила. Незыблемые правила. И для целителей в том числе.

– ...это просто воздушные лезвия, дядя.

– Почему не любые другие чары?

– Емкость? – задала встречный вопрос я. Все остальные жрут немерено силы, не с моим третьим кругом. Даже шесть я скастовала, просто красуясь перед дядей, мне хватит трех лезвий. Главное не размер плетений и мощность, главное – знать, куда бить, чтобы вред был максимальным.

– После такого, – дядя махнул на проекцию. – Тебе закроют вход на факультет целителей, Вайю! Ассоциация никогда не допустит, чтобы ты стала целителем.

Я молчала.

– Или ты этого и хочешь? – дядя откинулся назад и снова оценил проекцию прищуренным взглядом. – Ты хочешь, чтобы тебе закрыли вход на факультет. Вайю…, – меня можно было поздравить – дядя был потрясен. – Чего ты хочешь этим добиться?

– Мне нужен этот поединок, дядя. Я хочу, чтобы меня оставили в покое… и меня и Блау.

– Вайю… ты же хотела быть целителем?

– Я хотела лечить, дядя, – отрезала я. – Лечить и быть целителем – это разные вещи.

– Если ассоциация закроет тебе вход на факультет – ты не сможешь лечить, Вайю!

– А ты уверен, что я хочу на целительский, дядя? – произнесла я совсем тихо.

– …ты хочешь, чтобы ассоциация наложила запрет… Ты хочешь нарушить все правила – Вайю, из тебя вышел бы прекрасный целитель…

Именно на это я и рассчитывала. Целители не имеют права причинять вред пациентам – это главный постулат, поэтому для защиты учат боевку и каждый военный целитель прикреплен к отдельному отряду. Естественно, если большую часть времени вы посвящаете медицине, вы просто не можете быть нормальным боевиком, исключения – редки и их можно пересчитать по пальцам.

– Я имею право. Это не целительские чары и я не приносила клятву Асклепию. – Даже больше, перед тем, как нарушить правила, я собиралась пойти к алтарю в Академии, и покаяться Святому в планируемом грехе. Заранее.

– Но Виртас учил тебя, как будущего Целителя, – дядя брезгливо отряхнул пепел с пальцев – палочка догорела до конца и выкинул остатки в чашу. – Именно поэтому ты знаешь, куда бить. И Виртас не докладывал, что вы настолько далеко зашли в программе обучения.

– Я – не целитель, – повторила я отчетливо по слогам, сложив руки на груди. – Меня никто не спрашивал, где я хочу учиться. Всё решили за меня. Мне нужен этот поединок. И да, я хочу, чтобы целители закрыли мне вход на факультет. Если я не могу отказаться сама – они откажут мне сами.

– О, Великий, Вайю…, – дядя взлохматил волосы и прикрыл глаза, простонав. – Мало мне Акселя, я думал хоть с тобой всё решено.

– Я не хочу в Академию на целительский, дядя, – я тихо присела рядом. Дядю было жалко, но… – Я могла не показывать…

Дядя вскинулся и прежде, чем мне прилетел ещё один подзатыльник, я торопливо продолжила.

– Мастер Луций говорит о доверии, что в семье очень важно доверять другу другу. Я доверяю тебе, дядя, поэтому показала, чтобы ты знал. И… я не хочу на целительский.

Дядя молчал.

Одну, две и ещё две курительных палочки пепел падал в чашу и, частично, на мирийский ковер, а сладковатый дымок вился в воздухе.

– Не целительский…, – наконец произнес он после долгого молчания. – А куда ты тогда хочешь, Вайю?

Я шумно выдохнула, и, не в силах усидеть на месте, крепко обняла дядю, пристроившись сбоку. Может быть старик Луций был прав, и доверие действительно такая волшебная вещь?

– Я хочу в Корпус, дядя. Туда же, где учился ты и папа. Я хочу – в Корпус.

***

Нэнс расчесывала мне волосы перед сном. Ровно сто раз, как и положено, аккуратно проводя щеткой по волосам. Чары использовать проще, но аларийка не признавала такого способа.

Я щупала под рубашкой две печати по очереди – малую печать Блау и большую, которую мне повесил дядя. Кругляши глухо стукались друг о друга, а цепочки уже перекрутились на шее.

Клятву я принесла, но на вопрос – что происходит, дядя так и не ответил. Зачем это всё? Дядя ещё никогда не передавал печать Главы. Никогда. Что происходит в Столице, учитывая казнь сира Ву? Может ли что-то грозить дяде?

Я крепче сжала пальцами большой кругляш, и мне показалось, печать немного потеплела.

«Великий, спаси и сохрани сира Кастуса Блау, и весь род его, и потомков, и осени дланью своей, и не оставь светом своим…», – шептала я тихо-тихо, пока умиротворенная Нэнс выполняла наш ежевечерний ритуал.

Статуэтка змея Немеса подмигивала мне красными бусинами глаз, как будто утешая. Вестник вспыхнул ярко, прямо передо мной, ослепив, отразившись в зеркале, и я, проморгавшись, открыла послание.

«Согласен».