Ритуал

– Пирожные? – предположила одна из сир и щелкнула кольцами, формируя плетения. Последнее решение явно было не лучшим. Чпокнуло ещё раз, громче, и все расплющенные шарики весело плюхнулись вниз, прямо на головы матронам.

Чпок.

Чпок – чпок.

Чпок – чпок – чпок – чпок – чпок.

Или защита вышла из строя, или купол не счёл пирожные из лучшей кернской кондитерской опасными, но матроны обтекали молча.

Возмутительно розовые и совершенно невозмутимые.

И тут леди Тир захохотала.

Сначала тихо, потом всё громче и громче, пока стало казаться, что от сиплого баса не вибрирует что-то внутри. Она смеялась, постукивала тростью в такт, а пальцем другой руки зачерпнула немного розового крема с плеча. Сунула в рот, причмокнула, и захохотала снова, откидывая назад почти полностью седую голову.

***

Умылась я быстро, остановила кровь плетениями, шмыгнула носом и подмигнула себе в зеркале. Бытовые чары пробовать бесполезно,поэтому придется щеголять влажными пятнами на платье – позволить, чтобы кто-то здесь применил ко мне плетения – никогда, а артефакт сушки в купальнях вышел из строя.

Как и все артефакты на этаже, отчитался огорченный слуга, обозревая последствия минувшего катаклизма. Мусор валялся везде, коридор был засыпан остатками когда-то великолепной, но такой хрупкой фарфоровой утвари, предметами обихода и даже подушечками из спальни.

Я осторожно перешагивала мусор и улыбалась. Так же глупо, как и весь вечер до этого, пока не увидела то, что в доме Аю быть не должно совершенно точно. Весь преподавательский состав Академии дружно поклоняется Маре, покровительнице знаний и искусств.

Статуэтка валялась на боку. Змей, обвивающий ствол агавы, подмигивал мне ярко-алыми камешками глаз. И я готова поклясться, точно, как мой, тот, что остался дома, притаившись у зеркала в ожидании новой добычи.

Аю поклоняется Немесу? Одни вопросы.

Шантаж прошел буднично – вместо зимнего сада меня проводили в убранную наспех библиотеку, где старуха, чинно восседая за массивным столом из мореного черного дерева, протянула мне свиток, легко удерживая активированный Вестник в другой руке – искра силы и сообщение уйдет адресату.

– Вы производите впечатление сообразительной юной леди, сира Блау, – проскрипела Аю. – Читайте. Это выдержки из законопроекта, принятого не так давно, начало можете пропустить, советую обратить особое внимание на пункт три-два. Хранение, использование, получение и добыча Шлемника – классифицируется, как особо тяжкое наказание – вплоть до принудительного лишения силы и заключения в Цитадель.

В пункте три-два не было ничего нового, я свернула свиток в тугую трубочку и начала отстукивать первые ноты имперского марша на ладони.

– Решайте, – проскрипела Аю. – Вестник дознавателям или… небольшая скромная помощь, которая не останется без ответной благодарности.

Я вздернула бровь.

– Простой и безопасный ритуал, нужно только ваше присутствие. Столичные застенки, допрос, – Аю уверенно качнула Вестник на ладони, – или небольшая помощь.

Магистр бесила неимоверно, до белых звезд в глазах.

Дыши, Блау, дыши и улыбайся! Люци. Ты помнишь. Семья – главное, менталисты должны вытащить Люци. Они хотят Аю, значит, они получат Аю, я преподнесу им её, перевязанную золотой торжественной лентой. И сразу соглашаться нельзя – об этом тоже проинструктировал Райдо, чтобы старуха не почуяла подвох.

– Выбираю третий вариант – Цитадель, – пояснила я старухе, которая резко вздрогнула. – Сколько нужно травы, чтобы попасть туда? Весом с пол райхарца, не меньше? У вас есть столько? Нет? А наш с вами разговор пока не тянет даже на снятие ментальной защиты…

Аю оценивающе прищурилась, схлопывая Вестник – торги начались.

***

В зимнем саду было тепло – купол работал на полную мощность, бархатное небо над головой сияло мириадами звёзд и золотисто-красными точками фонарей, которые уносили желания людей в небо.

Я играла, мелодия Колыбельной плыла в воздухе, чуть покачивались в такт ветви деревьев на ветру, кружились снежинки за пределами границы, и даже звезды, казалось, вспыхнули ярче, слушая флейту.

Аю молчала и чуть покачивалась из стороны в сторону, следуя за песней, вправо и влево, вправо и влево, неосознанно подчиняясь нотам музыки. По воздуху плывет Колыбельная, ноты тают в тишине.

А Высокие дамы, прикрыв глаза, смакуют силу, которой наполнена песня.