Ритуал для призыва профессора (СИ)

— Ирина, мы росли все вместе в приюте храмовников. Там нас не баловали ни деликатесами, ни теплой одеждой. Крутились, как могли. Так что с нормами дозволенного у нас большие проблемы, и если есть возможность насолить аристократам, мы это сделаем. Из вредности. Просто потому, что можем. А в таверне еду покупать — это уже не то. Во-первых, дорого, во-вторых, скучно.

— И не стыдно, взрослые же мужчины, — сурово глянув, я предприняла попытку призвать к ответу его совесть.

— Абсолютно не стыдно: насолить врагу — святое дело. Тебе не кажется, что работая в Академии, у преподавателей, да и студентов, должны быть равные права. Кухня обязана работать для всех одинаково, а не зеленый горошек — аристократам, а икру красную — простолюдинам.

На его лице было столько возмущения, что я не удержалась и прыснула со смеху. А потом открыла холодильный шкаф и вынула остатки икры.

— Знаешь, я вот с удовольствием буду давиться икрой, а горошек жуйте сами.

Хаул посмотрел на то, что у меня в руках и нахмурился.

— Ирина, что ты вообще ешь? — он хамским образом отобрал мое ведерко.

— А ну верни деликатес! — возмутилась я, и ринулась спасать свою прелесть. — Я, может, всю жизнь мечтала съесть ведро икры, а мне моей зарплаты и на блюдечко икорки не хватало.

— Деликатес? Ты серьезно? — Хаул недоверчиво приподнял бровь.

— Да, самый настоящий, — я довольно расплылась в улыбке и забрала, наконец, свое сокровище.

— А что еще ты любишь? — Хаул распахнул двери моих кухонных продуктовых шкафов и внимательно изучил их содержание. — Рыба красная, овощи, вроде ничего необычного.

Он явно ожидал увидеть там нечто другое. Я, поправив надоевшую блузку, только вздохнула, покосившись на ванную комнату. Переодеться бы!

— Я забыл туники: сейчас принесу. А ты пока составь в уме список самых любимых блюд. Надо же мне знать, чем тебя баловать.

Хаул поднялся и исчез в тенях.

Я снова тяжко вздохнула и глянула на гирлянды из моих выстиранных вещей. Это же надо было додуматься! Я все еще не могла успокоиться по этому поводу. Всего-то нужно было вынуть вещи из сумки и высушить. Высушить, а не перестирать!

Пройдясь по комнате, я заглянула в ванную. Стирка шла полным ходом. Дрюня полоскал, его Клац-клац плавал в воде рядом с замоченным бельем, сидя в небольшом тазу, а из крана свисал элементаль и руководил всем этим парадом.

Какой дурдом!

— Переоденься, — шепнул на ухо некромант. От неожиданности я вздрогнула и тут же оказалась в объятьях мужчины. — Тихо, не пугайся так.

— Не подкрадывайся, — проворчала я. — Вот, где мне переодеваться. Тут такая бурная деятельность, что не выгонишь их из ванной.

— В комнате смени одежду, а я прогуляюсь за тазом, — предложил Хаул. — Так понимаю, что Клац-клац — это вовремя не сваренный краб?!

— Именно, — я подняла указательный палец вверх. — Будет мне уроком, никогда больше ничего не куплю в живом виде. А то обрасту живностью и выселят меня из моей же комнаты.

Некромант тихо засмеялся и нежно коснулся губами моего виска. В руки мне были вложены туники, свернутые валиком.

— Переодевайся, а я пошел искать тару подходящего размера.

Отстранившись, Хаул действительно снова исчез. Не долго думая и не дожидаясь его возвращения, я быстро разделась до нижнего белья и приложила к телу вещи моего жнеца. Его туники доходили мне до колена. Черные из непривычно грубой ткани, одно плечо будет явно оголено, горловина сползет. Рукава придется подкатить, наверное, втрое. Неужели храмовник настолько высок, ведь на нем все это сидит в обтяжку.

Я глянула на себя в зеркало и тут же увидела возмутительно невероятное: из тени в углу комнаты на меня смотрел, не отрываясь, Хаул, и было в его взгляде столько неприкрытого желания, что я сглотнула, но не подала вида, что застукала его за подглядыванием. А у самой внутри все в узелок скрутилось и ладошки вспотели. Так на меня никто никогда не смотрел. Я ощутила себя невероятно красивой и желанной. Он продолжал разглядывать меня. Его взгляд скользил по моему телу, а потом, плотно зажмурившись, он сделал шаг назад и исчез.

Комната медленно погружалась в сумерки.

— Ирина, такая посудина нам подойдет? — вынырнув из темного угла, Хаул показал мне деревянную кадку. — Больше ничего подходящего я не нашел. По-хорошему, в город бы сходить и там заказать у мастеров что-то специальное. Но уже вечер и все закрыто.

— Да, конечно, пойдет, абы мою ванну оставили в покое.

Забрав у мужчины тару, я пристроила ее рядом с печью. Дрюня пусть сам разбирается со своим Клацом: краб — не моя забота. К слову, золушек все еще разводил активную деятельность в ванной, но соваться туда я больше не хотела.

— А что это? Я еще в прошлый раз обратил внимание, да спросить постеснялся, — Хаул крутил в руках удочку Алексея.

Я впервые за все время, что живу здесь, обратила внимание на эту гору хлама из багажника. Моя машина все так же сиротливо стояла на газоне, иногда возле нее крутились студенты, но не трогали.