Ритуал привлечения денег

– Известно для какого. Для областного иль городского, неважно. Теперь ведь заказные телеграммы только для предъявления в суде используют. На работу выехать не успели или наоборот, чтоб командировочные у начальства отбить, – пояснила словоохотливая женщина. – Текст сами писать будете?

– Не знаю, – задумалась я. – Может, вы мне поможете? Я журналист. Собираю материал для статьи о вашем поселке. И, как вы верно заметили, надо отчитаться перед начальством, что на место прибыла. А то не поверят. Скажут, в Интернете старые статьи почитала, а командировочные требуешь.

Я была рада, что женщина подсказала мне такой удобный способ объяснения того, почему я пользуюсь телеграфом, вместо того чтобы просто позвонить.

– Значит, я не ошиблась, – довольная своей проницательностью, женщина заулыбалась. – Тогда текст набираем такой: «До места добралась. Ищу жилье. Через час интервью с главой поселка». Ну как, пойдет?

Она смотрела на меня с явным превосходством. Я же искренне восхищалась той легкостью, с какой она избавила меня от необходимости сочинять что-то самой. Поняв по моему взгляду, что я не возражаю против предложенного текста, она быстро произвела все необходимые процедуры и спросила:

– Куда отправлять?

– В Москву, – сказала я первое, что пришло в голову.

– Ого, далеко же вас за сенсацией занесло. – Взгляд женщины стал более уважительный. – Кому ж в столице интересно будет про нашу глухомань читать?

– Это частный заказ, – поспешила я развеять подозрение, промелькнувшее в глазах женщины. – Существует такой вид журналистской работы. Конкретный человек хочет, чтобы про его жизнь написали в газете. Он платит газете деньги, а она отряжает журналиста для сбора материалов о заказчике. Это как раз такой случай.

– Здорово. Я и не знала, что любой человек может заплатить и про него в газете напишут, – завистливо проговорила женщина.

– К сожалению, далеко не каждый, а только очень состоятельный человек может себе это позволить, – честно призналась я.

– А в нашем поселке, значит, есть такой человек? Курбатый, что ль? – спросила женщина.

– Курбатый, это фамилия?

– Прозвище. Фамилия у него невзрачная. Ивашкин он. А Курбатый он по жизни. Как с детства кличка пристала, так по сей день и держится, – отбрасывая осторожность, поведала женщина. – Он в поселке самый богатый. Вся торговля под ним.

– Тогда это не он. Тот человек, кто статью заказал, давно в поселке не живет. Раньше жил. Много лет назад. В то время поселок еще совхозом был, – принялась «откровенничать» и я.

– Было дело, помню. Мы тогда совхоз «Новый путь» назывались. Между прочим, не на последнем счету у властей были, – похвасталась она. – А я и тогда на почте работала.

– Вот здорово! Вот у вас я интервью и возьму, – вынимая из сумки телефон, объявила я.

– Как это у меня? Да я и не сумею, – замахала на меня руками женщина.

– Тут и уметь нечего, – наседала я. – Я буду вопросы задавать, а вы будете вот в этот микрофон отвечать. Вы мне материал собрать поможете, а я о вас в статье напишу. Так, мол, и так. Работает в поселке на почте женщина, самый осведомленный человек в округе. Стояла у истоков становления поселка. Красиво звучит?

– Красиво, – с придыханием ответила она. – Ладно, давайте попробуем.

Я включила диктофон, встроенный в телефоне, и задала первый вопрос:

– Скажите, вы помните, кто возглавлял совхоз в семидесятые годы?

– Конечно, помню. Иван Степанович Жалкин. Он председателем был. Помощник его, Илья Скоробогатов, – придвигаясь ближе к микрофону, ответила женщина.

– Трудные были времена?

На этот вопрос работница почты разразилась целой тирадой. Я украдкой отключила диктофон, чтобы не забивать память ненужной информацией. Когда запал красноречия иссяк, я задала вопрос про Зиничева.

– Скажите, вы помните главного агронома, Анатолия Зиничева? Он пришел в ваш совхоз после окончания техникума.

– Помню, очень хорошо помню, – подтвердила женщина. – Проработал он у нас недолго. Года четыре или пять. Но парень был толковый. Все хозяйство на нем держалось. Они с председателем за эти пять лет таких дел успели наворотить. К нам каждую неделю из соседних совхозов приезжали, опыт перенимать.

– Значит, Анатолий Зиничев помог процветанию поселка, – утвердительно произнесла я.

– Очень помог. И урожайность повысил, и деньги для совхоза выбивал. Мировой парень был, – нахваливала агронома женщина.

– Наверное, ему от совхоза дом выделили, как молодому специалисту? – спросила я.

– А вот и нет! Не было у агронома дома своего. Бессемейным тогда не давали, – возразила женщина.

– Где же он жил? В конторе? Я слышала, в некоторых хозяйствах такое практиковалось.

– И снова не угадали. Его у бобыля Ермошки поселили. Так все пять лет у него и прожил, – рассказывала она. – Конечно, бобылем его уж после прозвали. При агрономе просто Ермошкой кликали. Он с бабкой престарелой в доме жил. Дом добротный, просторный. Председатель ему за жильца приплачивал, вот он и не отказывал в приюте.

– Скажите, Ермошка все еще живет в поселке?