Робеспьер. В поисках истины

Вон та полная дама в крайней ложе, что так иронически усмехается, наставив на неё лорнет, какая красавица! И как эффектно одета! Волосы её сверкают, как солнце, так много на них бриллиантов. А та, дальше, в бархате густого розового цвета, усыпанном жемчугом, с золотым корабликом на высоко взбитых локонах, а соседка её в палевом атласе с гранатовым бархатом, с серебряной, чудной филигранной работы, башней на голове, несравненно интереснее Клавдии. Да куда ни повернись, хорошеньких и нарядных дам множество; глаза разбегаются, не знаешь, которой отдать преимущество, все молоды и красивы, все без исключения. Почему же на неё только и смотрят? — спрашивала она себя с недоумением, входя в аванложу и отвечая глубоким реверансом на низкий поклон посетителя.

Нагнувшись, как будто для того, чтоб поправить ей платье, в то время как она проходила мимо неё, Лина успела ей шепнуть, что это посланец от короля, и Клавдия с подобающим почтением, скромно опустив глаза, выслушала цветистый комплимент, которым приветствовали её. После же слов: «его величество просит графиню Паланецкую пожаловать после представления ужинать во дворец», — она ещё ниже и ещё почтительнее присела, точно перед нею сам король.

Всё это проделывала она машинально, не отдавая себе ни в чём отчёта, и очень удивилась бы, если б ей сказали, что реверансами своими и всей своей манерой себя держать она выразила полнейшую готовность исполнить всё, что от неё потребуют. Мысли у неё путались, в ушах звенело, и она не понимала ни слова из того, что говорилось вокруг неё. Обменявшись несколькими словами с графом, офицер, прежде чем окончательно раскланяться, снова обратился к ней с какой-то фразой, из которой она одно только поняла, что, исполнив своё поручение, он уходит и что надо опять ему сделать низкий реверанс. И она сделала этот реверанс по всем правилам искусства, почтительно и грациозно, как учил её многоопытный танцмейстер. Теперь её уже нельзя было уверить, что из неё готовят будущую королеву. Она знала, что короли женятся на принцессах крови, а не на чужеземках тёмного происхождения. К тому же этот король стар и у него, без сомнения, есть жена, дети и даже внуки. Нет, тут что-то такое кроется, какая-то тайна.

Но особенного страха Клавдия не ощущала. Повлияло ли на неё успокоительно новое знакомство, сделанное ночью в соседнем доме, или, может быть, чудное зрелище с восхитительной музыкой, под обаянием которого она находилась несколько часов кряду, вознесло её так высоко над землёю, что ей трудно было вернуться к действительности. Так или иначе, но всё, что с нею делалось, казалось ей волшебным сном и таким восхитительным, что не хотелось просыпаться.

То, что граф говорил ей дорогой в королевский замок, она слышала, но настоящим смыслом его слов проникнуться никак не могла. Как будто всё это касалось другого кого, а не её. А с нею разве может случиться что-нибудь дурное, после того как таинственная женщина взяла её под своё покровительство и назвала её сестрой? Разумеется, нет.

И напрасно голос рассудка шептал ей, что новая покровительница её теперь далеко, что она должна была бежать из страны, ничто не могло разрушить очарования, навеянного магической силой этой женщины. Она чувствовала на себе её взгляд всё так же сильно, как тогда, когда она на неё глядела в полутёмной молельне чудными чёрными глазами, такими пронзительными, что они проникали в самую душу и, казалось, читали в ней чувства и мысли, как в открытой книге.

Понятно, после того, что Клавдия нисколько не изумилась, когда глаза эти снова перед нею мелькнули. Карета остановилась у ярко освещённого подъезда, и один из лакеев в придворной ливрее, ожидавших гостей у мраморной лестницы, взяв её на руки, как ребёнка, чтоб не дать маленьким ножкам в белых атласных башмачках коснуться ступеней, бережно донёс её до широкой площадки, разукрашенной цветущими растениями и разноцветными фонарями.

Повинуясь какой-то непонятной и невидимой силе, Клавдия подняла голову и в одном из окон верхнего этажа, под самой крышей, увидала бледное лицо своей названной сестры и чуть не вскрикнула от радости.

Предчувствие её сбылось: она здесь, с нею. И, разумеется, чтоб охранить её от зла, для чего же больше? И действительно с Клавдией ничего дурного не случилось в загородном замке короля.