Читаем Роддом. Сценарий. Серии 1-8 полностью

Евграфов кивает. Заходит бледный Святогорский, в пижаме и внезапно в халате поверх, левой рукой особо не шевелит, просматривается повязка. Протягивает анестезистке флакон крови.


СВЯТОГОРСКИЙ

Делай биологическую пробу и подключай. (Зильберману) Беляев руководит операцией «Кровь».


ЗИЛЬБЕРМАН

Этот печень Прометея у орла из клюва вырвет. (Евграфову) Каждый – своим хорош. Игорь – человек незаменимый.(Анестезистке) Доктору своему глюкозы по вене пусти, он сейчас чувств-с лишится.

1-61.ИНТ. РОДДОМ/КОРИДОР РОДЗАЛА ОБСЕРВАЦИИ.ДЕНЬ.

(БЕЛЯЕВ, РАМИШ, СЫТИН, ЛИДВАЛЬ, ЧЕРКАССКИЙ.)


Рамиш и Сытин лежат на кушетках, в венах – пункционные иглы, кровь по системе стекает во флаконы. Заходит Лидваль, закатывая рукав. У Беляева (только в пижаме) бинтом перемотан локтевой сгиб; орёт в трубку.


БЕЛЯЕВ

Если у нас тётка откинется – вам кирпич на голову упадёт! … А таким! Божьим промыслом! … А я ему подскажу!


Шандарахает трубкой по телефону – тот разлетается надвое. Явно не в первый раз: весь обмотан медицинским пластырем.


ЛИДВАЛЬ

Игорь, бюджета нет!


БЕЛЯЕВ

Я его и покупал!


ЛИДВАЛЬ

Возьми и мой взнос.


Лидваль закатывает рукав халата. Беляев встаёт, кивает на дверь в манипуляционную.


БЕЛЯЕВ

Не иначе падла какая на хороший день пожаловалась!


ЛИДВАЛЬ

Я даже знаю – какая!.. Святогорский опять подвиги совершал? Судя по тому, что дэвээс купирован?


БЕЛЯЕВ

Медаль ему вручишь. Из гематогена.


Уходят в манипуляционную. В коридор родзала обсервации заходит Черкасский. Подходит к Сытину, гладит по волосам.


ЧЕРКАССКИЙ

Бедные зайцы! Что вам двоим у Игорька делать? Иди ко мне в отделение.


РАМИШ

А можно – я?


Черкасский заходит в манипуляционную, даже не глянув на Рамиш.


РАМИШ

Его техника безупречна! Вхождения в брюшную полость как по атласу оперативки.


СЫТИН

Я ещё кое-что о нём слышал. Но не верил.


Ерошит волосы, приглаженные Черкасским.


РАМИШ

Да ладно! Он женат. У него дети!


СЫТИН

Причём жена – проктолог!


Оба прыскают.

1-62.ИНТ.РОДДОМ/СМОТРОВАЯ РОДЗАЛА ОБСЕРВАЦИИ.ДЕНЬ.

(БЕЛЯЕВ, ЛИДВАЛЬ, ЧЕРКАССКИЙ.)


Беляев накладывает Лидваль жгут на плечо, она работает кулаком. Он берёт пункционную иглу – вводит под кожу и после ищет вену.


ЛИДВАЛЬ

Шшш!.. Игорь, не двухмоментно! Больно же!


Заходит Черкасский. Укоризненно смотрит на Беляева. Тот вынимает иглу из вены – передаёт ему. Черкасский ловко одномоментно вкалывает иглу в вену, снимает жгут, из иглы – капает кровь, он подключает к игле жилу капельницы. К Беляеву:


ЧЕРКАССКИЙ

Как Светка?


БЕЛЯЕВ

Сами справитесь!


Выходит, шандарахнув дверью. Лидваль кричит ему вслед:


ЛИДВАЛЬ

Не круши роддом!


Беляев заглядывает обратно, шипит с яростью:


БЕЛЯЕВ

У меня хоть что-то построено! Просто сейчас ремонт! Понимаешь?! – ре-монт! У нас со Светкой наладится. Я налажу! Любой ценой! А у тебя – ноль! Ни участка! Ни фундамента!(Черкасскому) А ты!..


Машет рукой: «о тебе и говорить нечего!» Выходит. Лидваль и Черкасский делают друг другу лица: «блин, поинтересовались делами друга. На свою голову. Оба по мордасам получили».

1-63.ИНТ. РОДДОМ/КАБИНЕТ ЗАВ ФИЗИОЛОГИЕЙ.НОЧЬ.

(ЗИЛЬБЕРМАН, ЕВГРАФОВ, РЫБА, СВЯТОГОРСКИЙ.)


Зильберман за столом, крутит диск телефона, трубка у уха. Евграфов с бумагами – напротив, на приставном стуле. Рыба с ногами уютно устроилась на кровати. Диктует Евграфову.


РЫБА

Условия: живой плод, нормальная температура. Показания: Начавшийся…


ЗИЛЬБЕРМАН

Угрожающий.


РЫБА

… угрожающий разрыв матки. Пётр Александрович, вы должны доктора учить!


ЗИЛЬБЕРМАН

Не люблю бессмысленно повторяющиеся… (в трубку) Алёна, здравствуй! У меня девочка тяжёлая, остаюсь в роддоме.


РЫБА

(продолжая диктовать Евграфову)… внутриутробная гипоксия…


Зильберман, прикрывая рукой трубку, не прекращая слушать жену:


ЗИЛЬБЕРМАН

Асфиксия.


РЫБА

…асфиксия плода. По жизненным показаниям произведена экстренная операция…


Заходит Святогорский. Подхватывает диктовку. Сам идёт к холодильнику Зильбермана, открывает, достаёт бутылку водки, из шкафа рюмки.


СВЯТОГОРСКИЙ

…кесарева сечения в нижнем маточном сегменте. Бла-бла-бла.


ЗИЛЬБЕРМАН

(в трубку) Всё завтра, Еленушка… Я тебя тоже.


Рыба чуть заметно хмурится на последнем. Зильберман кладёт трубку. Святогорский уже разлил на четверых.


ЗИЛЬБЕРМАН

Кагор есть.


Святогорский без второго слова отправляется к шкафу, на поиски кагора.


ЗИЛЬБЕРМАН

(Колмогорову) Не забудь указать, что объём операции расширен. Почему и как.


Святогорский ищет. Рыба встаёт с кровати, быстро находит бутылку, штопор, стакан – вручает. Святогорский, открывая бутылку, Евграфову:


СВЯТОГОРСКИЙ

Он протоколы не перечитывает. Вслепую подмахивает. Одна ошибка – ты подставил всю бригаду.


Евграфов опасливо отдёргивает ручку. Все берут тару.


ЗИЛЬБЕРМАН

Ну!.. За боевое крещение!


Чокаются на четверых – Святогорский стаканом кагора, – выпивают. Зильберман занюхивает Рыбиной косой.


ЗИЛЬБЕРМАН

(Евграфову) Не дёргайся. Бумага – не жизнь.


СВЯТОГОРСКИЙ

Разок перепишешь весь журнал операционных протоколов – и…


На столе Зильбермана звонит городской телефон. Поднимает трубку.


ЗИЛЬБЕРМАН

Да?.. Он. …


Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Дело
Дело

Действие романа «Дело» происходит в атмосфере университетской жизни Кембриджа с ее сложившимися консервативными традициями, со сложной иерархией ученого руководства колледжами.Молодой ученый Дональд Говард обвинен в научном подлоге и по решению суда старейшин исключен из числа преподавателей университета. Одна из важных фотографий, содержавшаяся в его труде, который обеспечил ему получение научной степени, оказалась поддельной. Его попытки оправдаться только окончательно отталкивают от Говарда руководителей университета. Дело Дональда Говарда кажется всем предельно ясным и не заслуживающим дальнейшей траты времени…И вдруг один из ученых колледжа находит в тетради подпись к фотографии, косвенно свидетельствующую о правоте Говарда. Данное обстоятельство дает право пересмотреть дело Говарда, вокруг которого начинается борьба, становящаяся особо острой из-за предстоящих выборов на пост ректора университета и самой личности Говарда — его политических взглядов и характера.

Александр Васильевич Сухово-Кобылин , Чарльз Перси Сноу

Драматургия / Проза / Классическая проза ХX века / Современная проза