Читаем Роддом. Сценарий. Серии 1-8 полностью

В дверь просовывается запыхавшаяся анестезистка.


АНЕСТЕЗИСТКА

Пётралексаныч, вас Игорьанатолич кричит!


Зильберман неспешно идёт на выход, напевая под нос. В кабинете остаются Рыба и Черкасский. Черкасский ей качает головой со слегка шутовской укоризной: «ай-яй-яй!» Рыба в ответ только презрительно хмыкает: «кто бы попрекал!»

1-43.ИНТ. РОДДОМ/ОПЕРАЦИОННАЯ ОБСЕРВАЦИИ.ДЕНЬ.

(БЕЛЯЕВ, РАМИШ, СЫТИН, СВЯТОГОРСКИЙ, ОПЕРАЦИОННАЯ СЕСТРА, РОДИЛЬНИЦА, ЗИЛЬБЕРМАН, ЕВГРАФОВ.)


Родильница на столе. Этап: после извлечения плода. Беляев в панике. Сытин и Рамиш – перепуганы. Операционная сестра и Святогорский – молчаливо-укоризненны. Беляев орёт в сторону предбанника:


БЕЛЯЕВ

Петю позвали?! Мухи сонные! Баба под стол стекает!


Заходит Зильберман, прижимая маску к лицу. За ним – Евграфов.


БЕЛЯЕВ

Петя! Тут…


Зильберман заглядывает в рану.


ЗИЛЬБЕРМАН

Прекрасно-прекрасно. Матку затампонируй, иди обвивным, без Ревердена. Не гони в русло лишний тромбопластин.


БЕЛЯЕВ

(К Зильберману)Проассистируй! (интернам)Сдули отсюда нахер!


Рамиш и Сытин пятятся, перепуганные. Зильберман кидает на Беляева красноречиво-укоризненный взгляд, мол, не усугубляй.


ЗИЛЬБЕРМАН

Пошли мыться, Алексей Григорьевич.


Выходят из операционной. Беляев выдирает у операционной иглодержатель, который она уже готова была подать.


БЕЛЯЕВ

Фарабеф держи, дура! У меня всего две руки!


Операционная молча вставляет в рану указанный крючок.

1-44.НАТ.РОДДОМ/У АДМИНИСТРАТИВНОГО ВХОДА.ДЕНЬ.

(ЕВГРАФОВ, СЫТИН, РАМИШ, ПЕРСОНАЛ, ПОСЕТИТЕЛИ, ЛИДВАЛЬ.)


Евграфов и Сытин курят. Рамиш стоит рядом.


РАМИШ

Обложили ни за что ни про что! Из операционной выгнали! Лёшка, зато, и на пятом, и на первом!


СЫТИН

Беляев – псих!


ЕВГРАФОВ

Петя к столу – тишь да гладь наступила. Ваш Игорёк ещё и мочевой порезал.


РАМИШ

Третье вхождение в брюшную полость. И ас бы порезал!


ЕВГРАФОВ

Вот Зильберман его и ушил. Беляев орать: «уролога! уролога!» Он ему: «зачем сор из избы выносить?»


РАМИШ

Урологи не любят акушерские операции. Они для них сильно кровавые.(смотрит на Евграфова со значением) Урологи – они же такие изыыысканные… Яйцерезки!


По лестнице спускается Лидваль, цивильно одетая.


СЫТИН

Шухер! Начмед!


Сытин воровато-скоро пихает недокуренную сигарету в стоящую на перилах жестянку. Лидваль протягивает раскрытую ладонь Евграфову:


ЛИДВАЛЬ

Второе предупреждение… Примус!


Он ей с улыбкой отдаёт пачку. Она идёт к машине Скорой.


СЫТИН

Откуда она твоё погонялово знает?


Евграфов шутливо отмахивается, с улыбкой глядя Лидваль вслед.


СЫТИН

Лидваль – зверь! Лютый писец!


РАМИШ

Ни детей. Ни мужика.


ЕВГРАФОВ

С чего ты взяла? Она красивая.


РАМИШ

От НЕ-сплетников.


СЫТИН

Янусик, в кино сходим?


РАМИШ

Сходим… К послеоперационной!


Поднимается по лестнице, Сытин за ней. Евграфов остаётся один. Несколько секунд думает – идёт в сторону главного корпуса.

1-45.НАТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/У АДМИНИСТРАТИВНОГО ВХОДА.ДЕНЬ.

(САЗОНОВ, ПОСЕТИТЕЛИ, ПЕРСОНАЛ, ЕВГРАФОВ.)


Ко входу в главный корпус идёт Сазонов, с букетом роз. Заходит. К двери следом подходит Евграфов.

1-46.ИНТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/НА ПРОХОДНОЙ ГЛАВНОГО КОРПУСА.ДЕНЬ. – (ВАХТЁР, САЗОНОВ, ПОСЕТИТЕЛИ, ПЕРСОНАЛ, ЕВГРАФОВ.)

Персонал снуёт через вертушку. Посетителей вахтёр не пропускает. Сазонов показывает вахтёру удостоверение, тот его немедленно впускает со всем уважением. Пытаются ломиться другие, реплики: «Чего это ему можно, а нам – нельзя!»


ВАХТЁР

Потому что!.. Товарищи! Вот внутренний телефон. Звоним докторам.


К вертушке подходит Евграфов. У него уходит некоторое время, чтобы протиснуться через толпу посетителей. Сазонова он не успевает заметить. Разошлись буквально на секунду-другую.

1-47.ИНТ.ГЛАВНЫЙ КОРПУС/КОРИДОР У ЛИФТОВ.ДЕНЬ.

(САЗОНОВ, ПОСЕТИТЕЛИ, ПЕРСОНАЛ, СТУДЕНТЫ, ЕВГРАФОВ.)


Грузовые лифты типовой многопрофильной больницы. У дверей – небольшая толпа. Сазонов с букетом в первых рядах. Раскрываются двери, все заходят. Кто-то нажимает кнопку. К дверям подбегает Евграфов, вставляет локоть, двери раскрываются, Евграфов впихивается. Кто-то нажимает кнопку – двери не закрываются. Реплика: «перегруз!» Евграфов выходит. Они с Сазоновым не заметили друг друга в толчее. Двери закрываются. Лифт уезжает. Евграфов нажимает кнопку вызова.

1-48.ИНТ.ВОДИТЕЛЬСКИЙ САЛОН СКОРОЙ.ДЕНЬ.

(ШОФЁР АНДРЕЙ, ЛИДВАЛЬ.)


Андрей за рулём. Лидваль рядом, крепко держась за верхнюю ручку боковой дверцы.


ЛИДВАЛЬ

Андрей Егорович, я в облздрав, а не на пожар!


ШОФЁР АНДРЕЙ

Уж лучше на пожар.


ЛИДВАЛЬ

Это точно!.. На дорогу смотри! На дорогу смотри!


ШОФЁР АНДРЕЙ

Чё я там не видел?! То же, что и вчера. Нервная ты. Любви бы половой и карапузов штуки три. Четыре.


ЛИДВАЛЬ

Уволить бы тебя к чертям собачьим! Раза три. Четыре.


Шофёр смеётся. Достаёт пачку сигарет – пустая. Сминает, бросает на пол под недовольный взгляд Лидваль. Он начинает копаться в бардачке, хлопать себя по карманам. Как он при этом ведёт машину – совершенно непонятно. Лидваль достаёт из кармана две пачки «555», кидает на торпедо.


ЛИДВАЛЬ

Кури, блаженный.


ШОФЁР АНДРЕЙ

Вот это спасибо, Кать!

1-49.ИНТ.РОДДОМ/ЛЕСТНИЧНАЯ ПЛОЩАДКА.ДЕНЬ.

(РЫБА, СВЯТОГОРСКИЙ.)


Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Дело
Дело

Действие романа «Дело» происходит в атмосфере университетской жизни Кембриджа с ее сложившимися консервативными традициями, со сложной иерархией ученого руководства колледжами.Молодой ученый Дональд Говард обвинен в научном подлоге и по решению суда старейшин исключен из числа преподавателей университета. Одна из важных фотографий, содержавшаяся в его труде, который обеспечил ему получение научной степени, оказалась поддельной. Его попытки оправдаться только окончательно отталкивают от Говарда руководителей университета. Дело Дональда Говарда кажется всем предельно ясным и не заслуживающим дальнейшей траты времени…И вдруг один из ученых колледжа находит в тетради подпись к фотографии, косвенно свидетельствующую о правоте Говарда. Данное обстоятельство дает право пересмотреть дело Говарда, вокруг которого начинается борьба, становящаяся особо острой из-за предстоящих выборов на пост ректора университета и самой личности Говарда — его политических взглядов и характера.

Александр Васильевич Сухово-Кобылин , Чарльз Перси Сноу

Драматургия / Проза / Классическая проза ХX века / Современная проза