Читаем Роддом. Сценарий. Серии 17-24 полностью

Обнимает следователя. Людмила с завидным спокойствием наблюдает клоунаду. Кузнецов размыкает объятия, пытается сфокусироваться на выражении лица следователя. Приобнимает его одной рукой за плечи, чтобы сохранить равновесие, в «братской» парадигме указывая следователю на Людмилу:


КУЗНЕЦОВ

Она сомнительна! Она!..


Грозит Людмиле указательным пальцем, смотрит на неё «грозным папочкой», снова обращается к следователю.


КУЗНЕЦОВ

Она веро-ломна, мосье Достоевский! Она разобьёт вам сердце!


Людмила забирает у следователя тряпку, давая ему свободу рук. Следователь усаживает Кузнецова на стул, – самое «устойчивое» место в углу, между окном и столом.


СЛЕДОВАТЕЛЬ

Присаживайтесь. У меня сердце каменное.


Кузнецов с детским любопытством заглядывает следователю в глаза, с удивлением тянет:


КУЗНЕЦОВ

Да-а-а? Это ничего! Ничего. Она ж ещё и скульптор! Она вот так вот: бах! Потом – хрясь!


Изображает руками «скульптора с резцом». Разводит руками, мимикой изображая сожаление. Снова прыскает: экий я остряк! Замечает бутылку водки на столе. Тянет к ней руку, никак не может «поймать».


КУЗНЕЦОВ

Водка, водка, во-о-одочка! Огненна вода!


Людмила забирает водку со стола. У Кузнецова – лицо обиженного ребёнка. Людмила смотрит на следователя, пожимая плечами. Следователь с абсолютно индифферентным выражением лица обводит руками круг.


НОВЫЙ ДЕНЬ.

18-14.ЗАЯВОЧНЫЕ ВИДЫ ГОРОДА.РАССВЕТ.

18-15.ИНТ. КВАРТИРА АЛИНЫ/КОРИДОР. ДЕНЬ.

(СЫТИН, АЛИНА.)


Сытин крадётся к входной двери, туфли в руках. Из спальни раздаётся плач младенца, по нарастающей. Голос Алины из спальни:


АЛИНА

Олег!


Сытин выскакивает за дверь. Захлопывает. В коридор выносится Алина, ещё в пижаме. Распахивает дверь. Кричит в подъезд.


АЛИНА

Стой! Вернись, мерзавец! Я – врач! А ты – всего лишь интерн!


Порыв бежать за ним, но громкий ор сына заставляет её вернуться. Со злостью захлопывает дверь, идёт в спальню.

18-16.ИНТ. КВАРТИРА РАМИШ/КОМНАТА РАМИШ. ДЕНЬ.

(РАМИШ.)


Мебель переставлена, кровать покойницы вынесена. На полке фотография бабушки. В комнату заходит Яна, с пробежки. Кроссовки уже хорошо попользованы. Она раскрасневшаяся, потная. Довольна жизнью, прекрасно выглядит. На безымянном пальце правой руки кольцо с двухкаратным бриллиантом. Первым делом она вытягивает руку – любуется кольцом – у фотографии бабушки.


РАМИШ

Что? И этим недовольна?!.. Никто и не подумает – стекляшка и стекляшка!


Налюбовалась. Берёт фотографию бабушки с полки.


РАМИШ

Мы теперь, конечно, обручены. Но никакой свадьбы, пока его бабуля не…


Щёлкает языком.


РАМИШ

И у меня будет огромная квартира в историческом центре. С роялем и канделябрами. Сколько там красивых вещей! А какая библиотека!


Скептически смотрит на фото бабки.


РАМИШ

Как будто ты когда-то интересовалась книгами! Как и эта…


Кивает в сторону двери, имея в виду свою семью. С презрением:


РАМИШ

Лимита!


Ставит фото бабки на полку. Смотрит на её недовольное лицо.


РАМИШ

Да! А я врач! И муж у меня будет – музыкант! … Надоела! Беседовала бы я с тобой, да ванная комната занята бесконечным приплодом сестрицы! На работе в душ схожу!


Отворачивает бабку изображением к стене. Начинает раздеваться.

18-17.ЗАЯВОЧНЫЕ ВИДЫ РОДДОМА.ДЕНЬ.

18-18.НАТУРА. РОДДОМ/НА ПЛОЩАДКЕ/У ПРИЁМНОГО ПОКОЯ. ДЕНЬ.

(СЫТИН, РАМИШ, МАРГО, САНИТАРКА ЛИЛЯ.)


Ранее утро. Вприпрыжку скачет довольный Олег. Его нагоняет Рамиш, даёт ему поджопник сумкой – он разворачивается, видит её, обрадован. Как будто оба они снова – беззаботные студенты.


СЫТИН

Янка! Привет!


Хватает её, кружит.


РАМИШ

Ты чего?!


СЫТИН

Нянька заболела, вчера весь день батрачил. Алинкина очередь. Я сбежал!


Смеётся. Пацан пацаном.


СЫТИН

А ты чего так рано?!


РАМИШ

Утро у нас в квартире хуже, чем в общаге! Да ну их!.. Смотри!


Показывает Олегу кольцо.


СЫТИН

Ух ты! Где взяла?


РАМИШ

Табак предложение сделал!


СЫТИН

Так это не обручалка! Обручалка должна быть… просто круглая!


РАМИШ

Много ты понимаешь в обручалках!


СЫТИН

Чего ещё к нему не переехала? Всё толчеи меньше.


РАМИШ

До свадьбы?! Я не такая!


СЫТИН

Ох, Янка! Не упусти трамвай!


Она делает бровки домиком, ещё раз показывает ему обручалку, со значением. Он её щекочет, она хохочет. Повозившись щенками, идут к приёму. На ступеньках курят Марго и санитарка Лиля. Видели возню, смотрят на приближающуюся радостную парочку.


САНИТАРКА ЛИЛЯ

Быстро наш бычок с телёночком наигрался!


МАРГО

Они же однокашники. Студенческое братство, всё такое…


САНИТАРКА ЛИЛЯ

Ага. Особенно всё такое.


Рамиш и Сытин уже подошли к приёму.


РАМИШ

Доброе утро, Маргарита Андреевна! Утро доброе, Лилия Сергеевна!


СЫТИН

Здравствуйте, несравненные!


Акушерка и санитарка сдержанно кивают. Холодны.


СЫТИН

Что новенького-то на Плюке?!


САНИТАРКА ЛИЛЯ

Кроме зарезанного Зильбермана?


Сытину стыдно за своё веселье, сразу облетает. Рамиш – совсем не стыдно, она со своим обычным гонором – в Лилю.


РАМИШ

Плохое не отменяет хорошее! Кто-то умирает…


Санитарка Лиля резко перебивает её:


САНИТАРКА ЛИЛЯ

Да не умер он ещё, типун вам на язык!


Рамиш в своеобразной благости своей, продолжает:


РАМИШ

Кто-то рождается…


МАРГО

Кстати, ваша подруга рожает.


СЫТИН

Машка?! Вроде ещё рано.


МАРГО

Двойня. Всегда до срока. Ну и на фоне всего…


Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное