Родить Минотавра

– Брось, – нерешительно возразил Александр Аверьянович. – Врач сказал, что самочувствие у неё хорошее. Больницу она покинула самостоятельно, у входа её ждала машина.

– Чья машина? – Да что ты в самом деле, – не на шутку вспылил Костиков. – Хахаль, наверное, отвёз.

– Хахаль уже второй день как покойник, – в свою очередь взъярился Астахов. – Ты что, забыл, с какими ублюдками имеешь дело?!

Костикова после этого выкрика Алексея пот прошиб. Ведь даже в голову ничего подобного не приходило. Всё покрыла оглушившая обида. Врач ведь как обухом по голове ударил, сообщив, что ребёнка удалось сохранить. Для Костикова беременность Ксении была новостью, и он даже не сумел скрыть свою неосведомленность от врача. Ребенок был от Резанова, и то, что Ксения собралась его рожать, говорило о том, что она ставит крест отношениях с Александром Аверьяновичем.

Астахов как-то уж слишком по хозяйски шагнул во двор чужого дома и уверенно зашагал к крыльцу по асфальтированной дорожке. Костиков же не то, чтобы робел, но чувствовал себя очёнь неловко. Разговор предстоял пренеприятнейший и попахивал откровенным шантажом. К счастью, а может быть, к сожалению, Алексея подобные тонкости не смущали.

Дерюгин был один, если не считать молодого человека в прихожей, вероятно охранника, и о предстоящем визите он был извещён. Во всяком случае, появление в доме Астахова и Костикова не было для него неожиданностью. На Алексея он смотрел почти с ненавистью, на Александра Аверьяновича с недоумением. Радости гости своим появлением хозяину не доставили, но сесть он им всё-таки предложил.

Держался Дерюгин достаточно уверенно, хотя и настороженно. Костиков отметил, что одет Юрий Владимирович нак для делового приёма: в костюме и при галстуке, словно не в своём доме посетителей принимал, а в служебном кабинете. – Чему обязан? – сухо спросил Дерюгин, когда гости уселись в предложенные им кресла.

– Резанов исчез, – спокойно сказал Астахов. – А я ведь вас предупреждал Юрий Владимирович, что вы играете с огнём.

– Вы не предупреждали, господин Астахов, а шантажировали, – не остался в долгу Дерюгин. – И могу в ответ лишь повторить уже однажды сказанное: не на того напали

– Мы не нападаем, мы пытаемся вас защитить. – Должен вам сказать, Астахов, что вы никуда не годный аферист. Поменяйте профессию, – усмехнулся Дерюгин. – К тому же меня не покидает ощущение, что вы пытаетесь свести со мной личные счёты, господа рогоносцы. – Ого, – оскалился Астахов. – Как круто сказано. В принципе я мог бы тривиально набить вам морду, но это не мой стиль. Своих оппонентов я предпочитаю уничтожать в словесных дуэлях. Видите ли, Юрий Владимирович, Агния мне давно уже

не жена, хотя дружеские и дёловые контакты мы поддерживаем. А при вас она выполняет не очень приятную роль агента. Не очень приятную в том смысле, что ваши мужские достоинства, Юрий Владимирович, сомнительны. Это не мои, это её слова. Но, увы, мы живём в очень меркантильное время.

– Иными словами, вы обвиняете свою то ли бывшую, то ли нынешнюю жену в проституции?

– Ни в коем случае, – даже слегка обиделся на Дерюгинскую грубость Астахов. – Дело ведь не в ваших жалких подачках, Юрий Владимирович, а в том солидном куше, который мы получим с вашей помощью.

– От меня вы не получите ни цента. – Центы мы оставим вам на расходы по оплате сексуальных услуг. Было бы негуманно оставлять вас совсем уж с пустыми карманами, ибо таких мужчин, как вы, даром не любят даже жёны. Что же касается денег, то вы не только отдадите нынешние поступления, но и впредь будете перечислять все заработанные деньги на указанные нами счета.

Дерюгин засмеялся. Смех, по мнению Костикова, был неискренним, уж слишком заметно нервничал хозяин. Глядя на его потеющие руки, Александр Аверьянович неожиданно для себя успокоился. И не только нервозность Дерюгина была тому причиной, но и уверенный тон Астахова. Такую властность тона мог себе позволить только человек, за спиной которого была реальная сила.

– Я и сам удивляюсь, Алексей, почему вообще пустил тебя на порог. – Да брось, Юрий, – охотно перешёл на «ты» Астахов. – Твоё положение настолько аховое, что привередничать по поводу гостей тебе не пристало. А если будешь упрямиться, то скоро у тебя вообще не будет гостей, а будут только передачи и встречи под надзором тюремной обслуги. Пожизненное заключение тебе, пожалуй, не грозит, но лет пятнадцать за убийство Резанова впаяют. – Хватит, – рёзко поднялся Дерюгин. – Я никого не убивал. Вы забываетесь, господин Астахов.

– Знаю, – спокойно отозвался Алексей. – Да вы садитесь, Юрий Владимирович, в ногах правды нет. Я знаю, что Резанова убили не вы, но беда вся в том, что обвинят именно вас, и крыть это обвинение будет нечем. Все козыри будут у обвинения, и суду не останется ничего другого, как отправить на нары не то, чтобы совсем невинного, но в данном конкретном случае не виновного человека. Да садитесь вы, наконец.