Родиться Царём

Дочь Мартына Галя училась ещё пока в школе, но мечтала поступить в экономический институт. Это была скромная и очень начитанная девочка, но росла она то — же со своими проблемами. У Гали была либо плохая координация движений, либо кости слабые, но она по нескольку раз уже ломала и ноги и руки. И об этом Павел хорошо знал, но всегда при случае винил во всех семейных бедах самого Мартына. Считая, что нибудь он большим любителем спиртного, была бы нормальная семья.

Сейчас Павел смотрел на друга и отрицательно качал головой:

— Всё равно ты меня не переубедишь. Он профессионально бухать на севере ещё стал. Ты же не с нами жил в Игарке, а я частенько его вытаскивал из запоя. В Богучанах правда он вначале остепенился, а потом забухал по — чёрному. Гены свои подпортил. Поэтому и наследство себе такое создал.

— Умный что ли? — укорил его Дорогой, — все наши одногодки, кто бухал конкретно, давно на кладбище лежат. Ну, выпивал он и сейчас не откажется. Но пьёт он в пределах разумного, как аристократ. Не наедается до поросячьего визгу.

Павел не стал вдаваться в дискуссию с другом. Он посмотрел на часы и заторопился:

— Ладно, Олег, я пошёл, у меня бумаг очень много собралось, надо обработать их. Заходи, сегодня вечерком ко мне домой? Пива попьем, вспомним былые наши времена.

— Забегу — топи баню? — пообещал Олег.

***

Но в этот день Олег, сильно поднаберётся с Васютиным водочки и подерётся на рынке с болгарами. Его отправят в вытрезвитель, а Васютин сбежит.

Утром в воскресение, проснувшись на деревянном топчане, он услышал крик дежурного: — «Васютин на выход».

Олег вспомнил, что вчера он назвал фамилию Сашки Васютина, а не свою Грачёв.

— Зачем? — подумал Олег, — всё равно на старое место работы не выйду уже. А пребывание в вытрезвителе это чепуха. Милиция тоже ошибается, когда совершенно нормальных людей помещает сюда. Он сразу вспомнил драку на рынке с болгарами, от чего ему стало не по себе.

— Васютин распишитесь за пребывание в вытрезвителе, и до завтрашнего дня будете ожидать в камере, — посмотрел укоризненно на него капитан. — По мелкому хулиганству вас будут судить, — «обрадовал» он Олега.

— Этого ещё не хватало, — подумал Олег, — пятнадцать суток на нарах ломают все мои планы. На работе могут не отпустить без двухнедельной отработки, а будут позорить на всю вселенную, потом рассчитают. Нет, надо как — то выкручиваться из этой ситуации. А собственно чего я боюсь? — вспомнил Олег, — я не Грачёв сейчас, а Васютин. Пускай дают пятнадцать суток, а как на работу выведут в первый день сбегу. Пускай к Сане едут домой забирают его за меня досиживать. Конечно, они разберутся сразу и поймут, что он это не я. И отпустят его восвояси. Он же говорил, что для него вечное алиби, — это его сосед из вытрезвителя. А мне придётся после этого суда на некоторое время в подполье уходить. С судом шутить не надо, за обман они и срок могут намотать.

Ему было время подумать в камере КПЗ, как избежать пятнадцати суток и на следующий день в кабинете у судьи он скажет:

— Товарищ судья, поймите меня только правильно. Я сидел в павильоне на рынке пил пиво, потом ко мне подсели турки болгарского происхождения. Они со мной разговорились, потом начали угощать водкой — мастикой, которую принесли с собой. Турок, которого звали Стефан, спросил меня:

— «Правда, говорят, что не Иван — то дурак?» — Я ему отвечаю, правда, только у нас в Советском союзе их турками называют. Он мне неожиданно ударил по лицу, и после такой наглой выходки мне трудно было сдержаться. Я же всё — таки одной нации с Суворовым и Кутузовым. Не мог я в грязь ударить, чтобы не посрамить исторические сражения с супостатами этих великих полководцев. Не мог, понимаете! На кону лежала честь державы! Моя вина, несомненно, есть в этом — эмоции закипели некстати. Поэтому я прошу вас наказать меня материально? Так как на этой неделе у нас начинается региональный смотр патриотической песни, и мне не хотелось бы подводить свой музыкальный коллектив, которым я руковожу.

Судья внимательно посмотрела на респектабельного хулигана в белом костюме и посадила на стул.

Она что — то стала писать у себя, а потом подняла Олега и зачитала ему приговор, где за хулиганские действия в общественном месте Васютин Александр подвергался к тридцати рублям штрафа.

Этот мягкий приговор его вполне устраивал, он от души с благородным лицом раскланялся перед судьёй. Попрощался вежливо с милиционером, который его конвоировал до суда и вышел на улицу.

Первым делом он поехал на работу, написал заявление на увольнение. Исполняющий обязанности нового начальника участка его уговаривать не стал, а молча подписал заявление. …Сашку Васютина он на участке не нашёл. Олег хотел того предупредить о том, что ему предстоят вскоре небольшие разбирательства на работе и в милиции, за хулиганство и вытрезвитель. Его он встретит позже в этот же день около открытого пивного павильона. Александр стоял темнее тучи за высоким столиком. По его виду можно было определить, что он до предела чем — то удручён.