Родственные узы

— Как три часа? — обомлела я. — Разве сейчас не двадцать три часа? На улице темно как, а мои часики, — я достала их из сумочки, — остановились, как пришли в трактир, даже не знаю, что с ними случилось.

— На улице темно потому, что осень у порога, — улыбнулся дядюшка, — а часы остановились, так что ты хочешь? Этот лорд время остановил и часы тоже. Как лорда зовут?

— Аллан Сент-Жен, — прошептала я, с изумлением глядя на циферблат, где большая стрелка не торопясь сдвинулась с двенадцатого деления, а маленькая уперлась в цифру восемь. А затем подняла голову, чтобы посмотреть на Патрика, который молчал, — что не так? У тебя такой вид потрясенный.

— Вида, ты куда влезла? Это имя в Академии Януса Змееносца шепотом произносили, он охотник за душами, и как нам рассказывали старшекурсники, ни одной осечки за все время, как он этим стал заниматься, — пояснил он. — Что ему от тебя нужно? Этого волка-одиночку в женском обществе никогда не видели, и вдруг он приглашает тебя поужинать, да еще и временем манипулирует. Так, хватит тебе зубы заговаривать, марш переодеваться и приходи в гостиную.

В гостиной меня ждали Ребекка с лордом Сириусом, и Патрик, который изъявил желание накрыть на стол.

— Полюбуйтесь на эту хулиганку, — заявил он, когда я вошла, — идет, как ни в чем не бывало, а три часа с охотником на души сидела за одним столом.

— Успокойся, Патрик, — посоветовал лорд Сириус, — ничего Видане лорд Аллан не сделает, он в ее присутствии готов стать ручным домашним котом, на время правда, но готов. Вот только у меня вопрос: чего он хотел?

Усевшись в кресло рядом с диваном, на котором и сидели Ребекка с лордом, я поведала о нашей беседе, не забыв сказать и о времени, которое по какой-то причине шло совсем не так, как ему положено.

— Вот сейчас понятно, значит, леди Гровели спит и видит заполучить тебя на роды в Подлунное Королевство, — произнес задумчиво лорд Сириус, — не дождется. Завтра все вместе отправляемся в Орден, пусть мать настоятельница посоветует, что в этом случае сделать.

— У меня уже есть предложение — застава, там меня никто не достанет, — сказала я, укутываясь в шаль. — Что-то зябко мне.

— Сейчас камин разожгу, — предложил Патрик и, уложив дрова, щелкнул пальцами, Салли выскочила из ниоткуда и, отплясав смешной, задиристый танец, исчезла, оставив после себя горящие поленья, — грейся на здоровье. Кто ужинать будет, давайте к столу. Видан, ты чего сидишь?

— Патрик, я чай ромашковый буду, только с ужина, куда еще кушать?

— Как хочешь, вон Шерлос появился, он не откажется.

Шерлос, появившись в гостиной, поздоровался и, усаживаясь за стол, сказал: «Патрик, час назад из квартиры Василиуса Гоцци вышел незнакомый мужчина и отправился к императорскому банку, ходил вокруг и около полчаса, а потом вернулся обратно в квартиру. Через десять минут после этого Василиус Гоцци покинул квартиру и отправился на банкет, сегодня чествуют главного редактора газеты «Элита империи»».

— Кто за ним приглядывает? — уточнил дядюшка.

— Вильмор Ахорн, его сменит Алистер, похоже, что-то затевается, и лорд Вулфдар разрешил своим сотрудникам присоединиться к слежке, друг мой, а ты в банк попасть успел?

— Да, — Патрик достал из кармана конверт и протянул мне, — прочитай и скажи, что ты думаешь по этому поводу.

Я взяла конверт, достала из него плотный лист бумаги, сложенный вдвое, и развернула.

Патрик, если ты держишь в руках это письмо, значит, я не зря старался. В императорском банке империи на твое имя открыт счет, на него в течение шестнадцати лет поступали деньги от меня, твоего отца, в надежде хоть как-то обеспечить ваше с матерью будущее.

Сын, забери из Ордена Молчальниц свою маму Веду, и возвращайтесь домой, в империю. Денег на счете вам хватит, чтобы ты смог окончить Академию, и на проживание. В лечебнице Гриндол находится твой родной брат Янек, обязательно навести его и выясни, что с ним, почему-то мне не верится, что он мертв, как мне недавно передали.

Не держите на меня зла и не поминайте лихом, буду жив — свидимся, а нет, значит, сам виноват, поверил Зархакам и поломал вам с мамой жизнь.

Патрик Дурнен-старший.

Внизу письма рукой Парика была сделана приписка «Двести тысяч».

— Я думаю, что он жив, — сказала я, возвращая письмо, — и рада, что отец постарался обеспечить вашу жизнь.