Рок. Лабиринт Сицилии

— Спасибо. Мы действительно проголодались за сегодняшний день! Он был насыщен делами и заботами! Но я подумал, увидев тебя с такой красивой женщиной, что мои спутники своей грубой солдатской речью могут случайно ранить слух твоей спутницы!

— Дорогой Ксантипп! Сибилла плавает на галере уже четыре месяца! И нет, к сожалению, такого ругательного слова, которого она бы уже не слышала! Это может подтвердить Тоган! — улыбнулся Карталон, посмотрев на нубийца. Глаза того выпучились от возмущения.

— Если я и ругаюсь, Барка, то только на своём языке! А вот твои матросы, стреляя или после каждого попадания и тем паче промаха, выкрикивают такие словосочетания, что не только Сибилле, но и Нептуну приходится долго соображать над смыслом сказанного! — отреагировал Тоган на обидные слова своего командира.

— Ну а кто же не далее как сегодня, погружая бочку в лодку, вспомнил всех греческих богов, которые, как мне кажется, не очень-то тебе нравятся?! — продолжал улыбаться Карталон.

— Да, это другое дело! В той бочке находится греческое зло! И если и ругаться на него, то только на греческом! Но везти эту бочку? На лодке? Сумасшествие! Я думал, ты хочешь утопить его в заливе! Но тогда почему ты взял один бочонок? И мои опасения подтвердились! Ты привёз зло в Спарту! Ксантипп, оно стоит в запряжённой повозке, в которой мы приехали из порта!

— Какое ещё зло? — не понимая, о чём речь, вертел головой спартанец, глядя то на Барку, то на Тогана.

— Зло тарентских греков, которое они собрали и упрятали в эти бочки какими-то известными только им заклятиями! Потом они привезли его к нам на корабль, пока не было Карталона, а он решил доставить его к вам! В Грецию!

В этот момент к столу подошли спутники Ксантиппа. Это были рослые воины в красных хитонах и сандалиях

— Садитесь, друзья, — встав, пригласил их Карталон. Потом повернулся и продолжил расспрос Тогана: — Тогда почему, Тоган, ты на корабле клял их на своём языке, а в лодке на греческом?

— Потому что ты невнимательный и упёртый человек, Барка! — Тоган многозначительно поднял брови. — Ты помнишь мой амулет, висевший у меня на шее? — Тоган поднял указательный палец вверх.

— Да, да! Припоминаю! У тебя был такой! Но назвать его амулетом? Это был деревянный круг, размером разве что с небольшой щит! Ты носил его на своей шее, когда попал ко мне на корабль!

— Ваши народы ничего не понимают в колдовских амулетах! Чем больше амулет, тем он сильнее! Твой, Карталон, что висит у тебя на шее, ничего не значит! Он бессилен! Мой — это дело другое! Он вырезан из священного дерева Акуру!

— Куда ты его дел? — в голосе Карталона сквозила озабоченность.

— Он на корабле! — утверждающе и спокойно ответил Тоган.

— Подожди! На каком корабле? — не уловил смысл сказанных слов Карталон. — На нашем его точно нет!

— Он на корабле! На нашем корабле! — продолжал утверждать Тоган.

— Тоган! Я на своём корабле знаю каждый деревянный гвоздь! Где его забили и когда! Не увидеть амулет величиною с маленький щит? Брось, Тоган!

— Я же говорил, Барка! Ты очень упёртый! Но дерево, из которого он сделан, священно! Оно может принимать в себя свет и становиться невидимым! Оно подвержено колдовству! Недаром молния обходит его стороной! Дом, укрытый веткой Акуру, обходят злые духи! — Тоган стал центром внимания всех присутствующих за столом, все слушали его молча.

— О каком невидимом щите ты мне говоришь! Ответь мне! Где щит? — Озабоченность Карталона нарастала.

Тоган многозначительно помолчал, потом сказал:

— Ты упёртый, вредный человек! К тому же никого не слушающий! И я, чтобы умерить твой темперамент, вставил свой амулет в киль нашего корабля! Помнишь, когда мы ремонтировались в доках Каралиса? — торжественно объявил Тоган. — И теперь мои боги заботятся о нашем корабле, вразумляя тебя своими советами и действами!..

— А я то думаю, что это со мной? — необычайно серьёзно, задумавшись, вдруг произнёс Карталон. — Когда я спускаюсь с кормы или со смотровой башни и мне хочется перешагнуть две ступени, ноги почему-то двигаются через одну! — Это утверждение, произнесённое совершенно серьёзным голосом, явно заинтересовало всех слышащих его. Но особенно оно заинтересовало Тогана, который менялся в лице при произнесении его. Но Карталон вдруг расхохотался. Все подхватили его смех, поняв розыгрыш Барки.

— Вот опять ты смеёшься, Карталон, — обиделся Тоган, — а, тем не менее, боги Талабионга стали защищать наш корабль, ибо в нём есть частичка дерева Акуру! И последний бой у пролива тому свидетельство! Ни одно из ядер, пущенных сынами волчицы, в нас не попало!

— Это точно! — подтвердил Карталон. — Но вот что я думаю! Вот поэтому ты, Тоган, ругал бочонки на корабле на своём языке, а на лодке на греческом! Потому как на корабле есть частичка твоей земли! — догадался, наконец, Карталон.

— Вот можешь, когда захочешь, быть догадливым! — довольно заулыбался Тоган. — Всё правильно! В лодке нет дерева Акуру, и я посылал ругательства бочонку на родном греческом наречии!