Рок, туше́ и белая ворона.

Я отвернулась от него, ожидая чего угодно: от презрительной брезгливой реплики, до монолога о том, как прекрасна эта чёртова жизнь, что она одна и ничего не может оправдать самоубийство, и бла, бла, бла… Такой человек, как Раф, никогда не сумеет понять такую, как я. Ему ни за что не понять, как может быть больно, если тело не болит. Для него моя боль, лишь позорное клеймо на коже. Для меня эти раны гораздо, гораздо глубже тела. Он не знает, что я больна маленькой преждевременной смерть, у таких людей, как я, нет назначенного срока и костлявая, клянусь стоит прямо за спиной. Мне стоило помнить об этом. Алкоголь помогает забыться, но такого рода забвение непозволительная роскошь для меня. Попыталась отстранить свои руки, мысленно уже спустив рукава и скрестив руки на груди. Но он прочно-напрочно удерживал мои запястья.

― Ты зачем это сделала? ― его хриплый голос, был не громче шёпота, но звучал угрожающе. Это заставило меня усомниться в своей умственной состоятельности и прочности связи с реальностью, окончательно.

Я осторожно посмотрела на него, думая, что мне послышалось. Его губы были слегка разомкнуты. Он был всерьёз обескуражен. Нет, не послышалось.

Он посмотрел мне в глаза, сверкая в свете скудного освещения синими сапфирами и выглядел при этом совсем юным и сбитым с толку. Странное тяжёлое чувство поселилось, где-то в области моего сердца, и словно одинокая сломанная бабочка зашевелилась где-то внутри. Мою бровь повело вверх. Клянусь, я была трезвее пару минут назад…

Я испугалась или смутилась, не знаю. Я отдёрнула руки, и быстро опустила рукава. Суета поселилась во мне, мельтеша и мешая сконцентрироваться. Отпив из горла джин обхватила себя за талию, скрывая тем самым руки и захотела, провалиться ко всем чертям. Раф заискивал мой взгляд, в замешательстве блуждая взглядом по моему лицу, но я не позволила заглянуть себе в глаза.

Я не знала куда деться, от внезапно возникшего чувства разочарования и печали. Сола спрашивала меня, почему именно луна… Потому что, вся моя жизнь такая и есть! Как луна. Сплошные иллюзии. Вся такая сияющая издалека. А на самом-то деле серая и безликая, вся в кратерах размером с долбанное футбольное поле, от сокрушительных ударов мириад метеоров… Преломляет свет, за неимением собственного, а позади лишь тьма. Или впереди. Смотря, как посмотреть. Но какая в самом деле разница? Скоро, я сбегу отсюда.

Меня клонило в сон, ощущая странное волнующее оцепенение, головокружение. Я могла бы даже сказать, что это приятно. Потому-то я и пила как старый десантник в запасе. Алкоголь убивает страх. Страх теряется напрочь. К тому же я пропустила приём препаратов. А это как вынырнуть из под долбанных тысяч лье под водой, прямиком на вершину Джомолунгмы, вдыхая разрежённый воздух. Чистый и кружащий голову. Абсолютный катарсис. Полный улёт…

Забрав бутылку, допила джин и со стуком поставила на пол пустую бутылку.

Ладно, не будем заставлять напрягаться моего старика. Я собрала все кусочки себя и заставила себя подняться на ноги. Меня слегка пошатывало, хотя уверенна, что не могла столько выпить. В любом случае, это обещает стать моей проблемой.

Пункт № 20: ненавижу проблемы.

Подойдя к выходу, почувствовала себя ватной и будто в тумане. Меня повело, я судорожно втянула воздух. Клянусь, это не мой возглас сейчас изощрённо выругался! Я падала молча. Секунда. Я посмотрела на пальцы сомкнутые вокруг моего локтя. Тоже не мои. Но учитывая, что я не грохнулась прямо вниз с дерева, я им благодарна.

― Чёрт побери! ― выругался Раф, притягивая меня за локоть, ловко перехватил за талию, ― Аккуратнее! ― прорычал он.

Мой больной мозг начал подрывную деятельность против меня. Я рефлекторно дёрнулась из охватывающих меня рук. Опрометчиво. Он с силой притянул меня обратно, и я налетела на него. Мы грохнулись на пол. Точнее он грохнулся на пол, мне повезло больше, моё приземление было мягче — я упала на Рафа. Его грудь пошла ходуном от смеха. В жизни не слышала, чтобы он смеялся. В смысле, действительно, по-настоящему он никогда не смеялся, только язвил источая холодный сарказм.

Я смогла лишь немного приподняться на локтях. Тело не слушалось меня, было слабым, тяжёлым… искусственным. И у меня темнеет в глазах, словно я ударилась головой, но это не так. Слало тяжело дышать. Я задрожала. Так, мне нехорошо.

Раф глухо смеялся, не спеша подняться, и заодно поставить на ноги меня. Его смех постепенно сошёл на нет, и весело ему уже не было ни капли. Он нахмурился, тяжело сглотнул и смерил задумчивым взглядом моё лицо, вероятно замечая, что со мной что-то не так. Я почти сказала, что мне плохо. Он оказался быстрее: резко обхватив ладонями моё лицо, он прижался к моим губам поцелуем.