Рокоссовский: терновый венец славы

- Да, разумеется, - ответил Рокоссовский, взглянув на начальника штаба. - Это очень толковый генерал. А в связи с чем возник этот вопрос?

- Ставка предполагает назначить тебя командующим Брянским фронтом. Есть возражения?

- Может, не стоит уходить мне из армии?

- Это решено окончательно, - категорично заявил Жуков. -Предупреди Малинина и немедленно выезжай в Москву.

В Москве только что прекратился дождь; по небу, толкая друг друга, уходили на юг облака; то в одном, то в другом месте между ними появлялись прогалины, из которых выглядывало солнце. Кое-где на асфальте блестели лужи; сердитый ветер стряхивал с деревьев последние капли дождя.

Когда машина с кремлевским пропуском мчала Рокоссовского к Боровицким воротам, он думал не о том, как в 1937 году он шел сюда пешком в Большой Кремлевский Дворец - это уже давно прошло, - а о том, что скажет ему сегодня Сталин. После их откровенной беседы в Кремле прошло около года. «Каким он будет сегодня, - подумал Рокоссовский. - Таким же откровенным, как и тогда, или же совсем другим? »

Когда Рокоссовский вошел в кабинет к Сталину, тот встал из-за стола, накрытого картой, и, выйдя навстречу, произнес:

- Здравствуйте, Константин Константинович. - Он поднял глаза на вошедшего. - Как вы себя чувствуете после ранения?

- Я уже об этом начинаю забывать.

Сталин жестом попросил генерала сесть, а сам направился к столу и начал набивать свою знаменитую трубку.

Рокоссовский не заметил в нем особых перемен, разве что он немножко постарел и чуть осунулся.

Присматриваясь к Рокоссовскому, Сталин прикурил трубку, медленно подошел к столу, заглянул в карту.

Бросив мимолетный взгляд на карту, генерал заметил: на ней были нанесены позиции наших фронтов, армий и основные группировки противника.

- Вам придется командовать Брянским фронтом, - начал тихим голосом Сталин, нагнувшись над картой. - Обстановка под Воронежем сложилась для нас весьма неудачно. - Дымя трубкой, он начал прохаживаться по ковровой дорожке. - И это несмотря на то, что командование Брянским фронтом имело в своем резерве четыре танковых и два кавалерийских корпуса, четыре стрелковых дивизии и несколько отдельных танковых бригад. Имея такие силы, - продолжал Сталин, махнув трубкой, - Брянский фронт не только не отразил наступление противника на Курско-Воронежском направлении и не уничтожил армейскую группу гитлеровцев «Вейс», но и позволил ей прорваться на глубину 150-170 километров. - Он подошел к генералу, заглянул ему в глаза и спросил: - Как вы думаете, товарищ Рокоссовский, имеем мы право воевать так бездарно?

Рокоссовскому ничего не оставалось, и он вынужден был ответить:

- Бездарно мы воевать не должны, товарищ Главнокомандующий.

- Вот результат беспомощного командования фронтом, ~-произнес Сталин, усаживаясь за стол. - Фашисты форсировали Дон и ворвались в Воронеж... Мы разделили Брянский фронт на два. Часть его войск отдали Воронежскому фронту, а пять армий и два корпуса оставили вам.

- Какая моя основная задача, товарищ Главнокомандующий? - спросил Рокоссовский, чувствуя, что разговор подходит к концу. Сталин подошел к генералу и после некоторого раздумья сказал:

- Первейшая ваша задача - это не дать противнику прорваться к северу вдоль западного берега Дона.

Рокоссовский встал, собираясь уходить.

- Если у вас имеются на примете отдельные работники, -сказал Сталин, хитро улыбнувшись, - то я помогу вам заполучить их для укомплектования штаба и управления Брянского фронта.

- Я был бы рад у себя видеть М.С. Малинина, Г.Н. Орла, В.И. Казакова и П.Я. Максименко.

Сталин подошел к столу, записал эти фамилии и, раскурив погасшую трубку, добродушно произнес:

- На днях они будут в вашем распоряжении.

-Спасибо!

- Константин Константинович, мы надеемся на вас, — протянул руку Сталин. - Успехов вам.

Солдаты и генералы Брянского фронта сразу же почувствовали опытную руку военачальника. Заместитель командующего фронтом по формированиям П.И. Батов вспоминает:

«К.К. Рокоссовский не любил одиночества, стремился постоянно быть ближе к своему штабу. На Брянском фронте чаще всего мы его видели у операторов или в рабочей комнате начальника штаба. Придет, расспросит, над чем товарищи работают, какие встречаются трудности, поможет советом, предложит обдумать то или иное положение. Все это создавало удивительно приятную атмосферу, когда Не чувствовалось ни скованности, ни опасения высказать свое мнение, отличное от суждений старшего. Наоборот, каждому хотелось смелее думать, смелее говорить. Одной из прекрасных черт командующего было то, что он в самых сложных условиях не только умел оценить полезную Инициативу подчиненных, но и вызывал ее своей неугомонной энергией, требовательным и человечным обхождением с людьми. К этому нужно прибавить личное обаяние человека широких военных познаний и большой Души.