Рокоссовский: терновый венец славы

- Не работа сушит, а забота, - весело сказал Рокоссовский и потормошил Малинина за плечо. - Вот тебе, Миша, и два гуся.

После песни Малинина в новогоднюю ночь, эти «два гуся» не давали покоя веселому характеру командующего. Начальник штаба тоже обладал чувством юмора и относился к этому с пониманием и даже с некоторым озорством.

Взаимопонимание между двумя генералами было настолько полным, что многие на их работу смотрели с завистью.

Хотя и до 10 января времени было не так много, но Рокоссовский был доволен, что удалось выкроить и эти дни. Войска полным ходом готовились к операции.

В. Москве мысль об ультиматуме тоже поддержали. Было принято решение вручить ультиматум за день-два до наступления. Когда начали искать парламентеров, от желающих не было отбоя.

- Андрей, - сказал Рокоссовский Белозерову, настаивавшему на том, чтобы его направили парламентером. - Ты tf&M нужен для других целей - будешь передавать по радио ультиматум несколько раз в сутки.

- Что ж, буду передавать.

- Приказ Паулюса перевел?

- Да, перевел, - ответил Белозеров и протянул генералу документ. - Вот он. '

- Андрей, скверное настроение отбрось, оно мешает работе.

- Мне очень хотелось пообщаться с немцами.

- Дело есть дело, - сказал Рокоссовский и углубился в чтение.

«За последнее время русские неоднократно пытались вступить в переговоры с армией и с подчиненными ей частями. Их цель вполне ясна - путем обещаний в ходе переговоров о сдаче надломить нашу волю к сопротивлению. Мы все знаем, что грозит нам, если армия прекратит сопротивление: большинство из нас ждет верная смерть либо от вражеской пули, либо от голода и страданий в позорном сибирском плену. Но одно точно - кто сдается в плен, тот никогда не увидит своих близких. У нас есть только один выход: бороться до последнего патрона, несмотря на усиливающиеся холода и голод. Поэтому всякие попытки вести переговоры следует отклонять, оставлять без ответа и парламентеров прогонять огнем. В остальном мы будем и в дальнейшем твердо надеяться на избавление, которое уже находится на пути к нам.

Главнокомандующий Паулюс».

Прочитав приказ, Рокоссовский поднял телефонную трубку.

- Владимир Кузьмич, я вас попрошу, по приказу Паулюса организуйте целую серию радиопередач для противника. Да, плохи дела у Паулюса, раз он запугивает подчиненных. Эту ложь надо разоблачить. Белозеров сейчас придет.

- Андрей, тебя ждут, работы на радио невпроворот, - подал руку Рокоссовский. - Желаю успеха.

Вскоре было решено послать к противнику работника разведотдела штаба майора Смыслова и капитана Дятленко из политуправления.

Ранним морозным утром на передовой вдруг заиграли трубачи. Это было настолько неожиданно, что некоторые наши солдаты вытянули шеи из окопов и пытались понять, что происходит. На позициях противника тоже было заметно оживление.

Накануне вечером и рано утром Белозеров по фронтовому радио несколько раз передал в штаб Паулюса сообщение о посылке парламентеров. Наши офицеры в сопровождении трубача вышли из окопов с высоко поднятым белым флагом. Когда они. прошли метров сто, сначала раздались одиночные выстрелы, а затем и автоматные очереди. Парламентеры залегли, а потом вернулись в свои окопы. Когда доложили об этом в Ставку, оттуда последовала команда о прекращении попыток к переговорам.

Рокоссовский находился в 21-й армии Чистякова, когда в блиндаже зазвонил телефон.

- Вас генерал Малинин, - сказал Чистяков, обращаясь к командующему фронтом.

- Константин Константинович, Воронов только что говорил со Ставкой. Нам советуют подумать, не следует ли послать парламентеров на другом участке фронта.

- Раз Ставка считает это полезным - пожалуйста, но я думаю, что это ни к чему. Паулюс не настроен принимать ультиматум.

- Я тоже так считаю, но раз Ставка...

- Бери все в свои руки.

-Хорошо.

Снова на одном из участков фронта была прекращена всякая перестрелка. Попытка 9 января была более удачной. Наших парламентеров встретили немецкие офицеры на нейтральной полосе и предложили отдать пакет. Смыслов отказался это сделать, ссылаясь на то, что у него есть приказ передать пакет только Паулюсу. Тогда немецкие офицеры завязали глаза парламентерам, отвели их на командный пункт и по телефону доложили своему начальнику. Через некоторое время нашим посланником было объявлено, что немецкое командование уже знакомо с содержанием ультиматума (его передавали по радио) и отказывается принять его. Парламентеры благополучно вернулись в расположение своих войск.

Ночь перед началом наступления прошла тревожно. Командующий фронтом вздремнул всего лишь 2-3 часа, остальное время прокручивал в памяти некоторые детали боя, решал вводные за противника, предусматривал изменения главных ударов, если этого потребует обстановка. Какими бы железными нервами он ни обладал, но все равно в ночь перед самым грандиозным сражением в своей жизни они были натянуты, как струна.