Рокоссовский: терновый венец славы

- Его арестовали три дня назад.

- Может, Аде не надо к ним ходить? - почти шепотом спросила она. Ее лицо покрылось красными пятнами.

- О чем ты говоришь, Юлия? При чем тут дети?

В комнате раздался телефонный звонок.

- Да, - поднял трубку Рокоссовский. - Да, да, я слушаю'. Хорошо, подавайте машину. Я сейчас выхожу.

Он взял чемодан и направился к выходу.

- Люлю, не волнуйся, через два месяца я вернусь. Возьмем отпуск и отдохнем на славу. Поцелуй дочурку. - Он обнял жену и вышел.

Когда Рокоссовский подошел к машине, возле нее стояли широкоплечий, с небольшим животиком, похожим на дыню, начальник особого отдела корпуса и дивизионный комиссар Болотов.

- Что все это значит, Иван Степанович? - «просил настороженно Рокоссовский.

Болошов потоптался на месте, покраснел и ничего не ответил.

- Это значит, что вас просят в штаб корпуса для объявления важного документа, - пояснил особист.

- Кто просит?

- По поручению командующего Ленинградским военным округом, - сказал особист. - Мы вас просим.

- Ну что ж, поехали, - сухо сказал Рокоссовский и сел рядом с водителем.

Болотов и особист заняли места сзади.

Ехали молча. Над деревенскими домами и уличной зеленью ярко сияло солнце, вдоль заборов сплошными рядами кудрявилась сирень. '

Рокоссовский, время от времени попыхивая папиросой, думал о том, что еще два дня тому назад отношение к нему сослуживцев стало каким-то вежливо-настороженным. Он это уловил сразу и под прессом этого впечатления жил уже двое суток, а ночами почти не спал. Ему казалось, что начальник штаба корпуса и Болошов что-то от него скрывают и не могут набраться смелости об этом сказать. Теперь же те, кто сидит у него за спиной, судя по всему, уполномочены заявить об этом открыто. Присутствие особиста, который, как ему стало известно, принимал участие во всех арестах руководящего состава корпуса и дивизий, не сулило ничего хорошего.

Рокоссовский вдруг повернулся назад и спросил:

- Вы мне можете сказать, о чем пойдет речь?

- Нет, мы уполномочены заявить об этом в штабе, - ответил особист.

- Время терпит? Если мы приедем в штаб на полчаса позже, ничего не случится?

- Конечно, нет, полчаса туда или сюда дела не меняет, - сказал особист и, повернувшись к Болотову, уточнил: - Я думаю, так?

- Я тоже так думаю.

- Дима, поворачивай к Святогорскому монастырю, - сказал Рокоссовский.

Проехав несколько минут по течению реки Великой, машина подкатила к подножию горы и у обрыва остановилась.

Не переставая дымить папиросой (он их курил одну за одной), Рокоссовский вышел из машины.

- Он не отмочит чего-нибудь? - тихо спросил особист, когда Рокоссовский отошел на пару десятков метров. Он положил руку в карман, ощупывая пистолет.

- Нет, я в этом уверен, - ответил Болошов, готовый в эту минуту сгореть от стыда из-за своего унизительного положения. G таким умным и деликатным командиром, как Рокоссовский, он встречался впервые за свою многолетнюю службу.

Рокоссовский стоял на вершине холма и, глядя на Святогор-скнй монастырь, чтобы отвлечься от тяжелых дум, восстанавливал в памяти связанные с ним исторические события. Куда ни забрасывала его военная судьба, прежде чем приступить к рабо-те,он изучал историю местности, где ему приходилось служить.

Он хорошо помнил, что Святогорский монастырь упоминается я летописи в 1299 году. Название горы «Снетная» происходит от фюва «снеть» - снеток, крошечная рыбка, которой когда-то бы4№ переполнены реки Пскова и которую могли ловить люди обыкновенным решетом.

«Это был самый богатый монастырь на псковской земле, -думал он, подставляя лицо солнцу, словно предвидя, что он встретится с ним нескоро. - Здесь, в этом монастыре, находили пристанище состоятельные люди не для того, чтобы исполнить суровый монастырский обет, а чтобы избавиться от всяких мирских обязанностей и пожить на свободе».

Он глянул на золотой купол Рождественского собора, на залив реки Великой, на шапки леса, покрытые сизой дымкой, и как бы от предчувствия беды ему неудержимо захотелось забиться в какой-нибудь тихий уголок или же в монастырь, побыть там, поразмышлять и хотя бы на время уйти от мрачной реальности.

Свежий ветер ласково трепал волосы комдива и уносил его душу и сердце вдаль, в глубину веков. Он на миг мысленно представил себе, как в 1472 году на этот берег, где он теперь стоял, с большого речного судна с высокими бортами сходила племянница последнего византийского императора Софья Палеолог -невеста Великого князя Московского Ивана Третьего, следовавшая из Рима в Москву. Рокоссовский дословно помнил слова летописи, рассказывающей о встрече красавицы: «Они наливаши кубки и роги злащеные с медом и вином и пришедши к ней челом удариша».

- Чего он там стоит? - спросил начальник особого отдела.

- Если б мы знали, о чем думает этот человек, нас бы замучила совесть, - ответил Болошов, прикуривая.

- Странный вы человек. Говорите о какой-то там совести, - , буркнул особист. - На том месте, где была совесть, - там вырос осиновый кол. Контрреволюционеры, враги народа, давно ее потеряли.