Малинин расхохотался таким смехом, что, казалось, его красное лицо может лопнуть от перенапряжения.
—Бедный Говоров, - усмехнулся командарм, - не мог вымолвить ни слова. Он тут же ретировался, забыв на столе свою трубку.
~ А что там произошло с армией Говорова? - уточнил Малинин, вытирая слезы.
- В этот день с утра противник, подтянув моторизованную дивизию, перешел в наступление и продвинулся до 15 километров. Это как раз в то время, когда они ехали к нам.
Близко к полуночи Рокоссовский зашел в свой домик, разделся и залез под одеяло. Впервые за многие дни обстановка на фронте была спокойной и можно было без спешки передохнуть, собраться с мыслями.
Многообразная и беспокойная жизнь заполнила все его существо*'Мысли его постоянно вертелись вокруг армейских дел. Он ду-мал о Панфилове и жалел, что он не дожил до того дня, когда еГО гвардейцы-панфиловцы пойдут в атаку на фашистов. Мысли уст-
ремились к Доватору - таких мужественных и способных командиров, как он, ему редко приходилось встречать на военных дорогах. Но его измотали непосильными задачами, и теперь в каждом полку кавалеристов осталось лишь по 60-100 бойцов. Он вспомнил командира 1-й гвардейской танковой бригады, который после тя-желых боев обратился в Военный Совет армии с просьбой предоставить бригаде два-три дня на приведение материальной части в порядок. И он, командарм, поступил несправедливо, дав ему ответ;
«Обстановка сейчас такая, что нет времени думать о передышке, ценность представляет каждый солдат, если он вооружен. Деритесь до последнего танка и красноармейца. Этого требует обстановка. Налаживайте технику в процессе боя и походов». Конечно, неутешительная телеграмма. Но выхода другого не было - противник едва не прорвал оборону именно у него, у Катукова, на Истринском направлении.
Незаметно мысли перекинулись на жену и дочь. На его запросы в соответствующие инстанции пока никто толком не ответил. Да и сколько он сделал этих запросов - всего лишь три. Не до этого теперь людям - все работают на борьбу с фашизмом и личные дела ушли на второй план.
Через несколько минут он забылся крепким солдатским сном.
2
В начале декабря в Подмосковье пришла настоящая зима. Температура воздуха понизилась до 30 градусов. Искристый снег, словно живой, скрипел под ногами солдат. Сугробы, как северные медведи, катались по полям. Дышал стужей и сыпал в глаза снег. Из труб уцелевших деревенских изб поднимались темно-голубые клубы дыма и мягкой куделью стлались по земле. В глубоком снегу, будто трудолюбивые кроты, бойцы рыли траншеи и ходы сообщений. Команды подавались вполголоса -чувствовалось напряжение перед наступлением.
В 10 часов утра 7 декабря после 13-минутной артиллерийской подготовки части 16-й армии начали атаку крюковского укрепленного узла немцев. Сражение продолжалось днем и ночью. Только 8 декабря Крюково и соседние населенные пункты были освобождены. На поле боя фашисты оставили 54 танка, 120 автомобилей и два 300-миллиметровых орудия, из которых они собирались обстреливать Москву. Так армия Рокоссовского начала наступление под столицей.
Вечером готовилось распоряжение войскам на следующий день наступления.
- Гитлеровцы поспешно отходят на заранее подготовленный рубеж, - докладывал Малинин. - Наступление развивается успешно. - Низкорослый, крепкий, он склонил русую густую шевелюру над картой и уверенным, чуть более бодрым, чем обычно, голосом продолжал: - Соседняя 20-я армия, тоже продвигается вперед, хотя и замедленными темпами. Сосед слева, 5-я армия, идет на запад.
В это время открылась дверь и с шумом ввалилась целая ватага корреспондентов газет, радио и кинооператоров. Они всегда были желанными гостями в армии Рокоссовского и находили там внимание и поддержку. Но в этой обстановке они явно мешали работать - пытались брать интервью у командарма и Лобачева.
Не желая обижать представителей прессы, Рокоссовский нашел выход. Взглянув на тикавшие на стене часы-ходики, где вместо гирь висели грузила, завернутые в просаленные кусочки брезента, он, подмигнув Лобачеву и Малинину, сказал:
- Товарищи, будьте осторожны и не дотрагивайтесь до этих часов.
- Почему? - спросил оператор.
- Они заминированы.
Рокоссовский сказал это самым серьезным тоном, а эти люди уже хорошо знали, что командарм пользовался репутацией человека, способного пренебречь смертельной опасностью. Через несколько секунд прессу как корова языком слизнула.
- Меня больше всего беспокоит Истринское направление, — сказал Рокоссовский.
- Мы не воспользовались как следует этим рубежом, гитлеровские генералы своего шанса не упустят, — сказал Лобачев.
- Я тоже так думаю, - поддержал его Малинин. - Тут надо кумекать, что мы можем им противопоставить.
- Преодолеть с ходу этот рубеж мы не сможем, - сказал командарм и подошел к карте. - А что, если создать две подвижные группы и поставить им задачу обойти водохранилище? Катуков со своими танкистами обойдет его с юга, танкисты Ремизова это же Самое сделают с севера.
- Оригинальный замысел, - улыбнулся Лобачев.