Роковая связь

— …и вот что пытаемся выяснить. — Мико сделал паузу, и Фара вклинилась в разговор, пока он не начал очередной монолог.

— Где сейчас муж? Все еще в участке?

— Ага. Место себе не может найти. Хочет отправиться на поиски сына, как будто нам нужно прочесать большое поле или что-то в этом роде. Мужик не понимает, что его сын уже может быть за пределами страны.

— А что с горячей линией? Ничего? — уточнила Фара.

— У нас сотни наводок, но ни одна не совпадает с другой. У меня есть все: от появления в торговом центре в Сан-Франциско до парковки мотеля в Сан-Диего, а способа отличить истину от лжи — нет.

Кевин наклонился ближе к динамику:

— Что слышно на улицах? Нет никаких слухов от оперативников или информаторов? Нигде не упоминаются маленькие больные дети?

— Пока ничего, но не похоже, что за него будут торговаться. Возможность выкупа исключена, учитывая обстоятельства. Пытаемся выяснить, является ли похищение следствием убийства или наоборот. Надеялся, вы сможете помочь в этом вопросе.

Фара взглянула на Кевина: этот вариант развития событий им еще предстояло выяснить. Разочарование росло вместе со смущением. Казалось, они постоянно отставали на шаг; она не привыкла чувствовать себя полным профаном.

— Алло? — позвал Мико. — Вы еще на связи?

— Ладно, давай пройдемся по вариантам, — предложил Кевин. — Вариант первый — кому-то нужен ребенок, поэтому они похищают мать, выпытывают у нее информацию, а потом убивают. Забирают мальчика и исчезают.

Фара скривилась.

— Это ведь хлопотно. Есть более простые способы похитить ребенка. И без обид, но этот ребенок не совсем идеальный кандидат для похищения. Речь о потенциально смертельно больном мальчике.

— Может, мать хотела от него избавиться, — предположил Кевин. — Как ты и отметила, он затратный. Много колготни. Может, мать продала его. Продала его Тренту.

«Может, Трент был одержим не Кэрри, а Майлзом».

Мысль была слишком мрачной, чтобы рассматривать ее, но она решила обсудить ее с Кевином после окончания разговора.

— Я так не думаю, — вмешался Мико. — Судя по всему, мать была прикована к своему сыну. Слышал это от мужа, бабушки и сестры.

— А друзья? — поинтересовалась Фара. — Ты допрашивал кого-нибудь из ее друзей?

— Муж говорит, у нее их нет, кроме какой-то Бонни, которая заблокировала его на Фейсбуке. Раньше, пару лет назад, друзья имелись, однако около года назад супруга перестала заходить в соцсети.

Год назад. Фара переключила экран с журнала фотографий на профиль Кэрри в соцсети. Она пролистала ленту Кэрри, которая была открыта и настроена на публичный доступ.

— Она не переставала заходить. Походу просто перестала публиковать посты.

— Верно, и жертва удалила всех из друзей, включая супруга. Судя по всему, она состоит лишь в одной группе на Фейсбуке. В группе с любительницами стеганых одеял. Муж утверждает, что это странно. Говорит, что раньше она была очень увлечена соцсетями. Хочет, чтобы мы проверили теорию, однако, очевидно, поиски пацана приоритетнее.

Муж был прав. Как-то странно. Кэрри писала по два-три раза в день в течение, казалось, многих лет, потом перестала. На это была причина. Какая?

— Мико, можешь найти кого-нибудь из друзей, с кем она перестала общаться? Нужно понять, почему она изменилась. Что-то должно было случиться. У мужа была интрижка или она заболела. Хоть что-то. Муж не знает, в чем могла заключаться причина?

— Сказал, понятия не имел, что она удалилась из социальных сетей, пока вчера не зашел на страничку, чтобы посмотреть фотографии из поездки. Честно говоря, он не похож на самого внимательного супруга. Мы задаем ему много вопросов, однако ответов у него не находятся.

— Он кажется надежным? — спросила Фара. — Думаете, у него есть еще один Кукурузник на стороне?

— Кукурузники в Небраске, — пробормотал Кевин. — А семья проживает в Висконсине.

— Я бы не стал сбрасывать этот вариант со счетов, — ответил Мико. — Но мужик так переживает за сына. Он также сказал, что она поднакопила препараты. Возможно, не давала пацану выписанные лекарства.

— Синдром Мюнхгаузена? — спросил Кевин, Фара же кивнула в знак согласия. Синдром Мюнхгаузена опосредованно не был распространен, однако психическое состояние — когда родитель симулирует состояние здоровья ребенка, намеренно провоцируя симптомы — было вполне обоснованным, хотя она не могла сразу понять, как этот факт вписывался в эту кучу-малу.

— Таково мое предположение, но Кайл — муж — заявил, что она свихнулась, когда у сына снова обнаружили рак. В первый и второй раз женщина справлялась с этим нормально, а когда это случилось в этот раз, у нее крыша поехала. Она не переставала плакать несколько дней. Говорит, была в бешенстве, водила сына к специалистам и пыталась сделать все возможное, чтобы он был здоров. Мужик был категоричен в том, что она хочет только лучшего для Майлза. И возвращаясь к вашей теории о том, что, возможно, она бросила ребенка, вспомните: в Калифорнию лететь она не хотела. Пыталась отказаться от поездки, а потом пыталась уговорить Кайла поехать с Майлзом вместо нее.