Роковая тайна сестер Бронте

Шарлотта задумалась. По словам мисс Вулер, сэр Чарльз Лонгсборн таинственно скончался в 1820 году. И как раз с этого времени начались все злоключения достопочтенного рода Бронте. Сначала ушла в мир иной добрая мать семейства, вскоре после этого умерли две старшие сестры, затем настал черед тетушки и, наконец, последний год отнял жизни Патрика Брэнуэлла и Эмили. Теперь же на очереди младшая сестра, готовая стойко и безропотно принять свой жребий. «Если проклятие нашего рода и в самом деле имело место, то отчего так случилось?» — отчаянно размышляла Шарлотта.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — тихо промолвила Энн. — Вспомни, о чем говорила леди Хитернлин в памятный день нашей лондонской встречи. Сын сэра Чарльза Ричард сделал предложение некой особе, которая любила другого… священника, и получил отказ. Ради этой дамы сэр Ричард Лонгсборн — наследный баронет — даже принял церковный сан и отказался от своей фамилии, титула и прочих сословных привилегий. Этот безумный поступок, разумеется, не мог встретить одобрения у почтенного сэра Чарльза. А тот, насколько нам известно, был в тесной дружбе с черной магией…

— И даму сердца сэра Ричарда Лонгсборна звали Лиззи, — ошеломленно прошептала Шарлотта. После той содержательной беседы с леди Хитернлин она снова и снова размышляла над этим злополучным совпадением имен возлюбленной сэра Ричарда и их дорогой тетушки Элизабет Брэнуэлл, но до сих пор не хотела верить в то, что теперь вдруг стало для нее очевидным, — Бедная, бедная наша тетушка! Я знала, я чувствовала, что это была она!.. Так ты полагаешь, что пресловутый ритуал черной магии и в самом деле был совершен в том исчезнувшем после этого страшного действа замке? И вся могущественная злая сила этого ритуала была направлена против нашей семьи?

— Несомненно, — ответила Энн с подлинным достоинством и непостижимым самообладанием.

Шарлотта почувствовала, как к ее горлу подступил внезапно накативший ком, в котором смешивалось все негативное, что за последнее время накипело в ее душе: не знающее границ отчаяние, мучительнейшая безысходность и яростная обида.

— Неужели это конец?! — порывисто заключая сестру в объятия, воскликнула она. — Неужели мы не в силах ничего сделать, чтобы переломить наконец эти проклятые черные чары?!

— К сожалению, ни переломить злые чары, ни переступить через них представителям нашего рода до сих пор не удавалось и вряд ли удастся. Но, по моему разумению, вполне возможен другой путь, заключающийся в том, чтобы противостоять этим чарам. Возможно, именно так удастся счастливо избежать их рокового действия.

— Но как это сделать, дорогая?! Как им противостоять?! — в иступленном отчаянии возгласила Шарлотта. — Я готова на все, слышишь — на все, чтобы спасти тебя.

— Меня уже не спасешь, — печально улыбнулась Энн. — Я обречена: на мне лежит страшная тень проклятия Лонгсборна… и уже давно. Так что речь не обо мне. Сейчас осталась лишь ты — единственная из всех нас, кто может спастись.

— Ради Бога, Энни, о чем ты говоришь? Твои слова пугают меня!

— В дни своей болезни я стала долго, мучительно размышлять над тем, как действует это проклятие. И, кажется, теперь я нашла заветный ключ к разгадке. Все дело в основной причине, породившей злополучные чары. Эта причина — Любовь. То самое горячее чувство, которое сэр Ричард Лонгсборн испытывал к нашей почтенной тетушке… Так вот, — продолжала Энн во власти внезапно нахлынувшего страстного порыва, — именно Любовь — подлинная Любовь — большая, чистая, беззаветная — и стала в проклятии Лонгсборна краеугольным камнем. Каждого представителя нашего рода, когда-либо в жизни испытавшего это чувство, в конце концов настигали роковые чары проклятия! Наши бедные покойные мать и тетушка искренне любили отца. Мария и Элизабет были всецело и беззаветно преданы Богу. Патрик Брэнуэлл сходил с ума по хозяйке Торп-Грина, миссис Робинсон. Злые чары коснулись их всех. Теперь пришел и мой черед — и это непременно должно было произойти — ведь я всеми силами души полюбила моего дорогого Уильяма и буду любить его до последнего вздоха!

— Все это просто невероятно! — произнесла потрясенная Шарлотта.

— На самом деле грозные силы проклятия должны были поразить меня много раньше — ведь я испытала счастье Любви уже давно. Но всемогущему Господу нашему было угодно отсрочить свершение рокового приговора, чтобы дать мне возможность закончить мой многодневный труд над «Незнакомкой из Уайлдфелл-Холла». И эта вынужденная отсрочка далась мне самой дорогой ценой, какую только могло назначить Провидение, ибо в счет продления моей жизни грозные силы проклятия отняли жизнь у Уильяма. Теперь же я исполнила свой долг: «Незнакомка» увидела свет, и ничто уже не помешает свершиться тому, что предначертано Судьбою.