Роковое чувство

Увидев в пальцах монгрела сигареты, Рауль нахмурился.

— Даже не думай об этом, — он указывал взглядом на пачку.

«В моём теперешнем состоянии это меня точно убьёт».

— Я не собирался курить, — тихо пояснил дилер. — Это просто… Просто привычка, наверное.

Катце мысленно подметил, что Рауль выглядит измотанным. Может оно и к лучшему — не будет лезть со своими экспериментами и поцелуями. При воспоминании о поцелуе внутренности у Катце сжались, словно скользкая холодная змея перед броском. Надо было скорее уходить, все равно, все, что ему поручили, Катце уже выполнил.

— Очень на это надеюсь… — Рауль поднялся с кресла и прошёл к столу, на котором стояла бутылка вина.

— Я поддерживаю идею с переадресацией, — наливая вино в бокал, — ты можешь передать это Ясону… Или я завтра сам к нему зайду, — Советник сделал глоток. — Не хочешь? — блонди чуть наклонил бокал, чтобы было понятно, о чём идёт речь. И тут же: — Ах, нет, точно…ты же это не пьёшь… — в голосе Второго Консула послышались издевательские нотки.

Катце отвел взгляд и неуверенно пожал плечами. И почему Рауль не может просто сказать ему: «Спасибо. До свиданья. Вы свободны». Вот опять этот знакомый взгляд и насмешка в голосе. Продолжения Катце узнавать не хотелось. Нужно было хотя бы сделать одну попытку на побег.

— Благодарю за предложение, но мне уже пора…

Монгрел посмотрел с сожалением на пачку сигарет в руках и сунул их в карман — просто отвлекающий маневр. Интересно, Рауль заметил, что он нервничает?

— Я очень ценю ваше доверие, господин Второй Консул, и передам ваши слова господину Минку. Всего доброго.

Катце не очень торопливо направился к двери, моля всех богов о том, чтобы Рауль не остановил его.

«Испугался. Струсил… Всё как обычно, — Рауль поморщился. — И почему я хочу именно его зависимости? Сломать будет легко, а вот заставить прижиться у себя — сложнее. А на что я готов пойти ради…этого?»

— Спешишь на свидание? — Рауль повернулся к монгрелу спиной. — После меня уже не так всё и страшно, верно?.. Я тебе же говорил: это можно разбудить в каждом человеке, даже неполноценном в этом плане, так что не бойся потакать своим желаниям — и они исполнятся. Разумеется, при наличии достойного помощника…или шлюхи.

Катце не мог видеть лицо Рауля, а голос был безэмоционален. Слова Рауля попахивали то ли злобой, то ли вызовом. Другой бы блонди смолчал, а этот — все равно, что в спину ударил.

Катце замер, не дойдя до двери примерно пяти шагов. С минуту помолчав, он растеряно обернулся и искоса взглянул на Рауля. Усмешка на губах монгрела была даже не горькой — горестной.

— Боюсь разочаровать вас, господин Второй Консул, — тихо сказал дилер, — но вы ошиблись в своих выводах. У меня не возникло желания заниматься подобными вещами ни с помощником, ни со шлюхами.

«А с тобой Рауль?» — мысль обожгла, и Катце сунув руки в карманы плаща, низко опустил голову.

Советник развернулся и, поставив вино обратно на стол, достаточно быстро подошёл к монгрелу:

— Ты меня не разочаровал. Просто я ещё раз убедился в твоей глупости и нежелании понимать и принимать определённые вещи в этом мире, — уголок губ блонди медленно пополз вниз. — Твоё желание не распространяется на шлюх и помощников? Что ж, похвально — вкус у тебя есть, — уже откровенная усмешка. — А на меня у тебя возникает желание?

Блонди был так близко, что его дыхание шевелило рыжую чёлку, губы были изогнуты в презрительной усмешке, а вот глаза… Глаза привычно-холодными не были.

Катце уже клял себя за то, что две минуты назад сказал правду, а не согласился с теорией блонди о свидании. Обидно, а ведь до дверей оставалось всего ничего. Катце с ужасом осознал, что даже трусливо убежать не получится — он сам закрыл замок рабочего кабинета.

— Вы действительно хотите знать это? — монгрелу стоило больших усилий не отпрянуть от Рауля, но выдерживать его взгляда он не мог — было в нем что-то пугающее и с некоторых пор уже знакомое — жажда близости. Дилер незримо уже ощущал руки Рауля на своем теле, и от этой мысли его пробирала дрожь. — Или вам все равно по большому счету?

Катце был напряжен, карие глаза полу прикрыты, участившееся дыхание предавало его. «Зачем я тут стою и разговариваю с ним? Я же не хочу быть здесь. Нет? Вроде нет. Да нет, точно — не хочу».

Блонди мысленно оборвал себя: «Юпитер! Я перестаю контролировать своё отношение к этому. Эксперимент явно перешёл допустимые границы…» Рауль прекрасно понимал, что если бы его сейчас увидел другой блонди — нейрокоррекция, пожалуй, была бы самым мягким последствием для него. «Интересно, у Ясона то же самое? Если так, у нас огромные проблемы». Но самым нелогичным для психологии Блонди было то, что Эма это уже не особо беспокоило, по крайней мере, в данный момент эти мысли вообще не возникали в его голове.

— Вы заставляете меня сомневаться в ваших умственных способностях, Катце, — Рауль чуть поморщился. — Я не задаю вопросов просто так, чтоб вы знали. Если я это делаю, то желаю получить ответ, а вот уж какое он имеет для меня значение — вас не касается и волновать не должно.