Роковое обещание

Он понимал, что вовсе не любовь заставила его мать сохранить семью. Особенно после первых нескольких измен. Но она знала, что без отца не сможет обеспечить своим сыновьям те возможности, которые давало им наличие такового. Эта мысль огорчила Сола, но в то же время заставила еще больше полюбить мать.

Он как раз размышлял, добрался ли уже его брат до дома, когда его ослепили яркие фары, появившиеся в зеркале заднего вида.

– Чтоб тебе, приятель, – пробурчал Сол себе под нос, пытаясь не обращать внимания на слепящий свет и сконцентрироваться на дороге. Он ехал без остановок вот уже пять часов, и настроение у него было паршивое. М61 постепенно перешла в М62, а потом – в М6, и вот теперь перед ним лежал последний отрезок унылого бетона, с которого он сможет съехать на повороте № 3 в Хейлсовене.

Сол несколько раз сморгнул, стараясь избавиться от лучей яркого света, которые, казалось, прожигали сетчатку глаза.

Нагнавший его транспорт практически уперся ему в задний бампер. Всего четыре дня назад ему пришлось в очередной раз заменить свой персональный регистрационный номер после того, как его украли в четвертый раз. Он давно хотел вообще отказаться от него, но номер был подарком от матери на окончание медицинского факультета.

Сол включил поворотник и сместился на среднюю полосу. Может быть, этот идиот позади него куда-то торопится?

Фары вновь ослепили его – преследователь поменял полосу вслед за ним.

Проехав с четверть мили, Сол вновь переместился в более медленный ряд.

Машина позади него мгновенно последовала его примеру.

Его так ослепило, что он потерял из вида дорогу. Крепко вцепившись в руль, продолжил ехать прямо, надеясь, что продолжает следовать в своем ряду. Он ждал, когда к нему вернется зрение.

Какого черта нужно этому парню? И почему сердце колотится так, что стук отдается у него в ушах?

Хотя он и не превышал лимита скорости, Сол ослабил ногу на педали газа и замедлился до шестидесяти миль в час.

Неожиданно слепящий свет в зеркале заднего вида исчез – и он полностью потерял ориентацию.

Солу оставалось лишь надеяться, что его преследователь отстал от него. Он выдохнул, только теперь почувствовав, как напряглось все у него внутри.

Две секунды спустя мигание фар, включенных на дальний свет, возобновилось.

– Твою мать… – Сол сбросил скорость до пятидесяти миль.

Включились, выключились, включились, выключились, включились, выключились…

Он никак не мог приноровиться к этому миганию.

Сол знал, что останавливаться опасно. Для этого он прочитал в своей жизни достаточно страшилок. И теперь мучительно пытался сообразить, что ему делать.

Включились, выключились, включились, выключились, включились, выключились…

Сол больше не мог видеть дорогу. Он практически ослеп.

И решиться оторвать руки от руля и взять из держателя телефон он тоже не мог.

Сол чувствовал, что попал в ловушку, и на него накатила волна паники.

Замедлившись еще больше, он продолжил свой путь, несмотря на белые пятна перед глазами.

Свет стал слабеть. Сол взглянул в зеркало, чтобы понять, что с ним произошло, и увидел, что его преследователь свернул на съезд № 2.

«Слава тебе господи», – подумал он и почувствовал волну облегчения.

Вновь посмотрел на дорогу перед собой – и улыбка замерла у него на губах.

Глава 24

Наполняя чайник, Ким чувствовала, как взгляд Теда сверлит ей затылок.

– Уже поздно, а ты не спишь и предложила приготовить кофе… Интересненько. Должно быть, случилось что-то ужасное. – Мужчина почесал Барни за ухом.

Ким протянула руку к верхней полке шкафа, туда, где у Теда хранились пачка «Коламбиан голд» и кофейник, которые он держал специально для нее.

– Все сложно, – призналась она.

– Значит, речь не о твоем нынешнем расследовании? – уточнил Тед.

Последний раз Стоун просила Теда о помощи, когда расследовала дело в Хиткресте и ей была необходима информация о детях-убийцах.

Ким вновь почувствовала раскаяние от того, что посещает Теда только тогда, когда ей нужна его помощь.

– Я знаю, о чем ты думаешь, и меня это полностью устраивает, – сказал психолог. – Я польщен уже потому, что ты вообще здесь появляешься.

«Как, черт побери, он это делает?» – подумала Ким.

– Ну, и как твоя нога? – спросил он.

– Уже лучше, – ответила Стоун, относя поднос в гостиную.

Тед промолчал и устроился в своем любимом кресле. Ким села напротив. Барни улегся у ее ног.

Когда они приехали к Теду впервые, Барни попытался занять свое законное место на диване рядом с Ким. Но та заставила его слезть с дивана, несмотря на все протесты со стороны Теда. То, что было разрешено в ее доме, не допускалось в чужих.

– Он тебя любит, – сказал Тед, улыбаясь Барни.

– Я его кормлю, а есть мы любим больше всего на свете, – сказала Ким, гладя собаку по голове.

– Гораздо больше он любит твое внимание. Он его чувствует и отдает его тебе сторицей, что, в свою очередь, укрепляет твою веру в него и…

– Тед, я пришла не для сеанса терапии для собак и их владельцев, – прервала его детектив.

– Похоже, что выгул собак превращается у тебя в некий вид социализации, – Тед чуть склонил голову набок. – Тебе что, так легче заводить друзей?