Роковое возмездие

Я опускаю штору на место, отхожу от окна и устраиваюсь в кресле, тем самым демонстрируя Эзио готовность выслушать его. В ответ он одобрительно кивает, откидывает полы черного пиджака и присаживается на подлокотник, выуживая из кармана брюк сигареты. Будь я гостем, решила бы, что Джаро сегодня в роли жениха. Выглядит он безупречно, и мне кажется, нарочно позволяет окинуть взглядом свой внешний вид. Сегодня его виски обриты как-то агрессивней что ли, а четкий пробор разделяет гладко зачесанные волосы, придавая мужчине еще большей брутальности. На нем идеально сидящий костюм цвета ночной мглы и белоснежная рубашка, на две пуговицы расстегнутая у ворота. Ни галстука, ни бабочки. Но даже такая дерзость не умаляет его аристократичности.

– Ты хорошо выглядишь, Джиа, – мягко произносит он, нарушая тишину.

– Спасибо. – Не могу сдержать улыбки, понимая, что сказанный им комплимент вполне искренний. У Эзио вообще есть отличительная черта, выделяющая его из общей массы: он никогда не врал мне. Возможно, не договаривал, но чтобы солгать – никогда. – Мне нравится твоя прическа.

Джаро ухмыляется, демонстрируя опасные ямочки на щеках. А потом дергает головой и вставляет меж красивых губ сигарету.

– Мне тоже нравится, – соглашается он, не выпуская ее изо рта, и прикуривает, откидывая голову назад. – Догадываешься, зачем я здесь?

– Хочешь провести меня к алтарю? – шучу я, но видя то, как уголок его губ поднимается вверх, понимаю, что попала в точку. – Ты серьезно?

– Я похож на человека, который шутит? – прищуривается Эзио, выпуская облако дыма.

– Нет. – Прочистив горло, я продолжаю: – Я, конечно, еще недостаточно осведомлена обо всех правилах, но, насколько мне известно, ты не можешь вести меня под венец. Чисто из политических соображений, это может вызвать проблемы.

Эзио ухмыляется, затягиваясь в очередной раз, и качает головой. При этом челюсти у него заметно сжимаются. На секунду мне даже кажется, что он сдерживает смех, только вот смеется этот человек столь же часто, сколь и шутит.

– Хочешь идти одна?

– А ты хочешь прибегнуть к нарушению порядков в священных стенах?

Эзио не отвечает, и я слышу, как сминается пачка сигарет в его кулаке. Ему не нравится моя осведомленность, но это неизбежно. За прошедший месяц многое изменилось, и в первую очередь я сама. Сейчас ему сложнее вести игру, потому что я требую слишком много ответов.

– Знаешь, не ты один умеешь наблюдать, Эзио. За время проживания в твоем доме я изучила тебя достаточно хорошо. Ты никому не позволяешь увидеть то, что происходит в твоей голове. Но иногда люди делают это неосознанно. Люди не роботы. Вот, например, взять тебя. За шахматами. Ты способен выкурить пачку сигарет и запить все это не одной бутылкой виски, если партия идет тебе на руку. Но никогда не выкуришь последнюю, если на доске остается два короля. Ты просто убираешь сигарету за ухо и покидаешь стол, как вчера.

– Если бы ты наблюдала лучше, – Эзио поднимается на ноги и подходит к окну, – заметила бы одну важную деталь. Я играл не по правилам. – Повернув ко мне голову, Джаро смягчает взгляд, но лед, окутывающий его радужку, не позволяет этого почувствовать. – Не хочешь задать вопрос, почему? – строго интересуется он, вынуждая мое сердце пропустить удар.

Дыхание учащается. Я просчиталась. Наивно полагала, что удалось скрыть один факт, за который этот человек вполне способен убить меня. Несколько секунд смотрю ему в глаза, но то, что в них вижу, вызывает во мне жгучее чувство вины, и я проигрываю, отводя свои в сторону.

В горле резко пересыхает, и я пытаюсь сглотнуть сковывающее напряжение, однако легче мне не становится. Я ошиблась. Джаро все узнал. На секунду позволяю панике поглотить себя, показать мою растерянность, мой страх.

– Что-то не так, Джиа? – Совершенно неожиданно мужчина оказывается в опасной близости от меня. Я резко вскидываю голову и слегка отстраняюсь, словно при первой же возможности готовлюсь сорваться с места. Однако Эзио не дает прийти в себя, схватив грубыми пальцами мой подбородок. Его прикосновение жесткое, и я должна бы скривиться от легкой боли, но всего лишь прикрываю глаза, смиряясь с любым исходом. – Посмотри на меня, – требует не терпящим возражений тоном, и я подчиняюсь. – Хочешь мне что-то сказать? – продолжает он с ледяным спокойствием и склоняет голову, отчего черные пряди небрежно падают на его лицо, разрушая идеальный образ.

В ответ я молчу, едва сдерживая подступающую горечь слез. Быть предателем не лучше, чем быть преданной. В моем случае даже хуже. Потому что меня гложет гребаное чувство вины. Кажется, оно раздирает мою душу подобно колючей проволоке, из которой я пытаюсь выбраться целой, но все равно по пути теряю куски кожи.

– До встречи у алтаря, Джиа, – сухо произносит Эзио и, склонившись, оставляет у меня на лбу кроткий поцелуй. А потом выпускает из хватки мой подбородок и, не задерживаясь больше ни на секунду, покидает комнату.