Роковой поцелуй

То ли все дело было в том, что они танцевали вальс, то ли в том, как он незаметно гладил ее руку под перчаткой и талию. Не случайно его называют опасным!

– Мисс Силвердейл, наверное, я должен радоваться такому непривычному послушанию с вашей стороны. Как в глупой сказке, все продлится только до утра. Итак, ни один из перспективных женихов так и не осмелился пригласить вас на вальс?

– Теперь меня уж точно никто не пригласит, ведь я вальсирую с вами уже во второй раз! Элспет, бедняжка, пришла в отчаяние.

– Вы переменитесь. Знаете ли, у лорда Барнстабла весьма дорогостоящие привычки. А Болтон ищет жену-провинциалку, которую можно было бы отвезти к матери в Суссекс. Он ведь уже упоминал при вас свою матушку?

Оливия нахмурилась. Она не слишком обращала внимание на то, что говорил мистер Болтон, но теперь, раз Лукас о нем заговорил…

– Кажется, да. Это плохо?

– Позвольте задать вам встречный вопрос. Плохо ли, когда мужчина, который ищет жену, рассказывает потенциальной невесте, насколько идеальна его матушка?

– Возможно, это свидетельствует о том, какой он заботливый и чуткий сын.

– Возможно.

– Кроме того, мне не нравится, когда меня называют «потенциальной невестой».

– Но это неизбежно! Вы, мисс Силвердейл, утвердились на брачном рынке.

– В таком случае, лорд Синклер, я удивлена, что вы выражаете желание танцевать со мной. Второй вальс! Что подумают в свете?

– Всегда забавно немного встряхнуть лондонское общество. Кроме того, мисс Силвердейл, мне нравится танцевать с вами, хотя я удивлен, что вас до сих пор не вырвали из моих жадных рук. Ваша компаньонка глядит так, словно готова вырезать у меня сердце и швырнуть его собакам. Танец с признанным повесой не сочетается с ее планами относительно вас.

– Фу, как отвратительно! – Оливия наморщила нос. – Кроме того, Элспет не способна на такое зверство. Она знает, что никакая опасность мне не грозит и я не поддамся пустому обаянию.

– В таком случае она дура. Не переоценивайте себя, мисс Силвердейл! – Он улыбался, но одними губами, и она вспыхнула.

– Вы меня неправильно поняли… я имела в виду не вас. Я знаю, что нисколько вас не интересую… в таком смысле.

– В каком?

– Ну, вы знаете… В серьезном смысле. Я хотела сказать, что мне не грозит опасность увлечься повесой, потому что я совершенно не заинтересована в браке.

– Совсем?

Она кивнула.

– Вам известно, зачем я приехала в Лондон. А сейчас… я согласилась вести светскую жизнь, чтобы порадовать Элспет и чтобы она не мешала мне заниматься моими делами. И она рада.

– Значит, вы кокетничаете и флиртуете только ради мира в доме? Вам здесь совсем не нравится?

Она покачала головой, но поняла, что кривит душой. Здесь ей нравилось – особенно сейчас.

При последней мысли она зарделась, а потом покраснела еще гуще, когда поняла, что смотрит на его губы. Она заставила себя поднять глаза и столкнулась с его пылким взглядом.

– Хорошо, что вы не играете в азартные игры, мисс Силвердейл, потому что лгунья из вас никудышная. Ваши медово-зеленые глаза способны многое скрыть, но подводят вас, когда они вам больше всего нужны. Именно сейчас ваши глаза говорят: вы понятия не имеете, что вы здесь делаете и почему.

– А должна?

Он незаметно погладил большим пальцем ее ладонь, и она невольно сжала кулак, едва не накрыв его палец, что было строжайше запрещено во время танца. Неожиданно у нее перехватило дыхание, но не от быстрого кружения в танце. Вальс заканчивался, и ей стало грустно. Не хотелось, чтобы музыка умолкала… Никогда.

После танца Лукас не сразу повел ее к Элспет; сначала он увлек ее к окну, затянутому винно-красными шторами. Яркий фон подчеркивал его красоту. Опасный соблазнитель… Оливия понимала, что он ей не пара.

– Если вы хотите и дальше следовать той же дорогой, то да, должны. К сожалению, я хорошо изучил свет, поэтому позвольте кое-что вам объяснить. Сейчас все гадают, что такого я вам сказал и отчего вы так очаровательно покраснели. Разумеется, все считают, что я демонстрирую свою греховную сущность. Ваше же согласие во второй раз танцевать со мной приписывают лишь вашему юному тщеславию. Но предупреждаю: в следующий раз карты лягут не в вашу пользу. Здешние матроны забудут о самом весомом вашем достоинстве – богатом приданом – и начнут искать в вас недостатки. Учтите, если они догадаются, что вы лишь играете с ними и их тщеславием, вам несдобровать! Они не знают жалости…

Его слова били ее, как градины; кожа у нее на затылке стала холодной и липкой. Она дотронулась пальцами до щеки, но лицо у нее словно онемело. Даже его голос звучал приглушенно, как удары грома вдали.

– Оливия!

Она тряхнула головой, но он сжал ее плечо, слегка привлекая ее к себе. Через миг она снова услышала музыку и голоса. От пестроты и тесноты у нее закружилась голова, хотя липкая испарина прошла. Отстранившись от него, она сделала шаг.

– Все в порядке. – Голос у нее по-прежнему дрожал, и она откашлялась.

– Что с вами? – тихо спросил он, и его низкий тихий голос завибрировал в ней, словно затихающие раскаты грома.