Роковой шаг

Мне кажется, что она начала с заботы обо мне, и связь между нами с годами не ослаблялась. Она присматривала за мной, защищала меня, наблюдала за мной точно так же, как она делала это в прежние дни, когда подозревала, — и справедливо, — что моя жизнь находится в опасности.

Я имела для Сабрины особое значение, потому что она спасла меня, и это внесло изменения в ее жизнь, ибо я считаю, что она продолжала бы мучаться воспоминаниями о том ужасном дне, когда непослушание привело к смерти ее матери.

Я любила Ланса и Жан-Луи, а Сепфора была моим родным и любимым ребенком, но чувство между Сабриной и мной было таким сильным, что ничто не могло соперничать с ним. Она понимала это и была удовлетворена. Ревность, присущая ей в раннем детстве, исчезла. Сабрина была спокойна и уверенна, и это Доставляло мне большую радость.

Мы представляли собой счастливое семейство, поскольку все пришли к определенному соглашению друг с другом. Нэнни Керлью оставалась с нами, несмотря на то, что Сабрина стала девятнадцатилетней девушкой, не нуждающейся в няньке. Вместе с Нэнни Госуэлл она занималась Сепфорой. Эти две няни делали сотни полезных вещей, и мы не могли вообразить нашу семью без них.

Мы проводили время между Клаверинг-холлом и Альбемарл-стрит, нанося редкие визиты в Эверсли, который казался теперь изменившимся. Присцилла и Ли жили в большом доме, Эверсли-корте; дядя Карл находился в армии. Эндерби был продан, а Довер-хаус — пуст. Перемены всегда неизбежны, но по сравнению со старыми днями, все там слишком изменилось. Что касается меня, мне было за тридцать и молодость моя прошла.

Я думала, что Сабрина рано выйдет замуж, и была удивлена, что она не сделала этого до девятнадцатилетия. Несомненно, она была очень привлекательна, и некоторые молодые люди хотели жениться на ней, в том числе и те, кто был бы очень желателен в качестве мужа. Сабрина наслаждалась их восхищением и ухаживаниями, но не желала выходить замуж.

Как раз вскоре после ее девятнадцатилетнего дня рождения Ланс подарил мне накидку. Это была красивая вещь, украшенная кружевом и тысячами крошечных жемчужин, таких же серебристо-серых, как и вся накидка, которую было очень приятно ощущать на плечах при посещении званых вечеров. Накидка была чрезвычайно элегантной и в то же время очень приметной. Окружающие никогда не уставали восхищаться ею, когда я ее надевала; если я не делала этого, многие справлялись, что же случилось с моей прекрасной жемчужной накидкой.

В обществе мы часто встречали одного человека. Он с первого взгляда не понравился мне. Это был крупный цветущий мужчина с чувственным лицом, на котором была написана снисходительность своим слабостям: он был чревоугодником, изрядно выпивал и имел ненасытный сексуальный аппетит. Его имя было сэр Ральф Лоуэлл, но обычно его звали сэр Рэйк, и ему очень нравилось это обращение. У него был приятель — бледнолицый мужчина, такой же высокий, как и он сам, но приблизительно вдвое тоньше. Сэр Бэзил Блейдон обладал довольно неприятным выражением лица, очень маленькими бледно-голубыми глазами, которыми он мгновенно подмечал чужие слабости, и тонким кривым ртом, который, казалось, радуется этим слабостям.

Я часто говорила Лансу:

— К чему нам Лоуэлл и Блейдон? Мы прекрасно обошлись бы и без них.

— Дорогая, — отвечал Ланс, — Лоуэлл — один из самых отчаянных игроков, каких я когда-либо знал.

— Даже азартнее тебя? — спрашивала я. Ланс улыбался с невозмутимым добродушием:

— Я — сама осторожность по сравнению с ним. Нет, мы должны принимать Лоуэлла. К тому же он все равно будет приходить к нам. Я замечал, что ему вовсе не требуется приглашение.

— А мне не нравится его пребывание в нашем доме, так же как и человек, который приходит с ним.

— О, Блейдон бродит за ним, как тень. Ты просто не обращай на них внимания, если они тебе не нравятся.

И каждый раз, когда я упоминала о своей неприязни к этим двум мужчинам, Ланс отводил мои возражения веселым замечанием, которое было гораздо эффективнее протеста.

Поэтому мы продолжали терпеть сэра Рэйка. И я была слегка обескуражена, когда его сын Реджинальд стал дружить с Сабриной. Реджи, как все его звали, был скромным созданием, совершенно противоположным своему отцу. Это был высокий, неуклюжий молодой человек с тусклыми глазами и кожей, очевидно, подавленный масштабностью отца, который явно презирал его. Он немного хромал, кажется, из-за падения в младенческом возрасте. Его мать умерла вследствие выкидыша, когда пыталась произвести на свет другого сына, которого страстно желал сэр Рэйк. Так что его единственным сыном был Реджи.

Видимо, это было типично для Сабрины, что она заинтересовалась Реджи. Сабрине нравилось присматривать за людьми, устраивать их дела, заботиться о них, и поэтому она должна была найти кого-то, нуждающегося в опеке. Несчастный Реджи, слегка искалеченный, подавленный своим отцом и пренебрегаемый большинством людей, полностью соответствовал этой роли.