Роковой шаг

— Подождать? Кому это нужно? Мне скоро будет двадцать лет. Большинство людей вступают в брак в эти годы. О, Кларисса, я хочу вознаградить его за все то, что он выстрадал. Он так много пережил со своим ужасным отцом.

— Но ведь сэр Рэйк станет твоим свекром, подумай об этом.

— Замуж выходят не ради свекра.

Он не смог бы переубедить ее.

Когда я рассказала обо всем Лансу, он проявил к этому весьма слабый интерес. Он собирался в свой клуб, и все его мысли были направлены на ночную игру. Я обсудила ситуацию и с Нэнни Керлью, которая относилась к Сабрине как к родной сестре.

Нэнни сказала:

— Что ж, мы хотели бы для нее достойного мужа, но если она действительно любит этого молодого человека, то я согласна.

Очевидно, она не слышала о плохой репутации сэра Рэйка.

О помолвке решили пока не объявлять, чему я была рада. Я видела сэра Ральфа один или два раза. Он приезжал к нам в дом на Альбемарл-стрит на ночную игру. Реджи не сопровождал его. Сабрина присутствовала на обеде, и когда я увидела, как глаза сэра Рэйка следуют за ней, похотливо ощупывая ее, и меня это глубоко задело. Мне пришло в голову, что, вероятно, Реджи сказал отцу о своей предстоящей женитьбе и этим объясняется интерес сэра Ральфа.

Затем наступил день, когда ее пригласили нанести визит в городской дом Лоуэлла. Ей была доставлена записка от сэра Ральфа. Он писал:

«Моя дорогая будущая дочь!

Не могу выразить восторга, который я почувствовал, когда услышал от моего сына о том, что Вы, согласились выйти за него замуж. Я всегда восхищался Вами, и нет кого-либо еще, кто был бы столь же благожелательно принят мною в семью.

Я хочу, чтобы Реджинальд привел Вас и чтобы мы втроем могли переговорить. Он заедет за Вами завтра вечером в восемь часов. Это будет просто семейная встреча. На ней мы, сможем обсудить, как нам устроить помолвку.

Таковы мои намерения. Мне о многом хочется сказать Вам.

От того, кто так рад сделаться Вашим отцом. Ральф Лоуэлла».

— Это звучит так, будто он польщен, — сказала я, когда Сабрина показала мне записку.

— Я думаю, что истории о нем сильно преувеличены, — ответила Сабрина.

— Мне кажется, он плохо относился к Реджи.

— Но таковы многие отцы, — живо откликнулась она.

Поскольку она все решала сама, то для данного визита ею было выбрано очень красивое платье из розового шелка с разрезом от талии, обнаруживающим нижнюю юбку, очень тонко расшитую снизу. Плотно облегающий корсаж и низкий вырез придавали Сабрине пикантность.

Я сказала:

— Тебе нужно чем-то покрыть плечи.

Вынув из шкафа украшенную жемчугом накидку, я обернула ее вокруг плеч Сабрины. Серебристо-серый цвет накидки и изысканность жемчуга преобразили платье. Никогда прежде моя накидка не выглядела столь прекрасно, как на Сабрине в тот вечер.

Она была полна уверенности и оптимизма. Она собиралась выйти замуж за Реджи и сделать его счастливым человеком; и в этот вечер ей предстояло встретиться с его отцом.

Точно в восемь часов прибыла карета. Лакей постучал в дверь. Сабрина ждала этого. Из верхнего окна я видела как она забирается в карету и отъезжает. Ни на мгновение мне не пришло в голову, что события этой ночи станут столь горьки для нас.

Ланс был в клубе, и я старалась не позволять себе воображать его за карточным столом с тем напряженным выражением на лице, когда он ставил на кон… Бог знает что. Я предпочитала не думать о нем.

Вместо этого я думала о Сабрине, о ее браке и о том, что она уедет от нас. Итак, это случилось. А однажды придет черед и Сепфоры. Тяжело расставаться с теми, кого любишь и лелеешь с самого их детства, когда ты была самой важной личностью в их жизни. Но неминуемо приходит время, когда необходимо уйти в тень и передать любимицу мужу.

Сепфора была еще молода, но я уже начинала задумываться о том, как долго мне удастся удерживать ее при себе.

Я должна была бы радоваться счастью Сабрины… если это было счастьем. Она выходила замуж из жалости. Однако мне следовало принять тот факт, что она этого хочет, а когда она настраивалась на что-то, то обычно уже не отклонялась от этого.

Я уселась почитать. Прошло, вероятно, около двух часов после отъезда экипажа, и Сабрина наконец вернулась. Она была закутана в старый плащ, которого она, конечно, не надевала, когда выходила из дома. Войдя в мою спальню, она сбросила плащ, и я увидела, что ее корсаж грубо разодран, а юбка порвана; на шее у нее был синяк, а лицо стало серым, как пергамент.

— Сабрина! — воскликнула я.

Она бросилась в мои объятия, рыдая, и я не могла ее успокоить.

— Кларисса… О, Кларисса, — бормотала она. — Это было ужасно… ужасно… Он мертв. Я не делала этого. Клянусь, я не делала этого. Это… это случилось само собой.

— Сабрина, дорогая, постарайся успокоиться. Расскажи мне, что произошло?

— Это был… тот мужчина…

— Ты имеешь в виду сэра Ральфа? Она кивнула.

— Это было ужасно, Кларисса. Я боролась с ним, но начала сдавать. Я не могла сдерживать его… Он оказался таким сильным… Я отбивалась… вопила… дралась изо всех сил, и тогда… О, Кларисса, я не делала этого. Это не моя вина. Это… это случилось само собой.