Роковые иллюзии

Я виделся с Керсакофф («Отто» знает, кого я имею в виду), который недели три назад заезжал сюда на несколько дней: он очень хочет, чтобы с ним восстановили контакт, и говорит, что то же самое относится и к другим, которые находятся в Париже.

Вчера я услышал, что у третьего мушкетера произошел какой-то срыв и он был вынужден уехать на два месяца. Я не виделся с ним уже много месяцев и не знаю, верить ли этому, но если это так, то я очень сожалею об этом.

Кажется, мне больше нечего сказать в данный момент. Остается лишь передать мои наилучшие пожелания «Отто» и «Тео», всем другим, кого я, возможно, знаю, и вам.

«Лирик».

P. S. Пожалуйста, дайте мне знать, если вам потребуются сведения о чем-нибудь конкретном, и я сделаю все, что смогу. Я, как и прежде, занимаюсь только Испанией»[439].

Письмо Маклейна, в котором он упоминал о Керсакофф и других членах группы, показывает, что он был необычно широко осведомлен о личностях других агентов. Это дает основания предполагать, что Орлов, Малли и Дейч были не в состоянии соблюдать правила конспирации, как того требовала Москва, когда речь шла о членах-основателях кембриджской группы. Они были настолько близки между собой, что не могли не знать о работе друг друга[440]

. На основе архивных документов НКВД не удалось проследить судьбу Керсакофф, однако можно предположить, что упоминание Маклейна о «третьем мушкетере» относится к Бёрджессу.

Если видоизменить знаменитую клятву легендарного мушкетерского трио у Александра Дюма применительно к кембриджской тройке Филби, Маклейн и Бёрджесс, то она звучала бы так: «Разоблачение одного — разоблачение всех». Ясно, однако, что письмо «Лирика» вызвало в Центре меньшее беспокойство относительно безопасности группы, чем лишение жизненно важного источника развединформации в МИДе в связи с назначением Маклейна в Париж. Необходимо было найти ему замену в министерстве.

Однако, как показывают документы НКВД, это оказалось не таким уж сильным ударом, как могло бы показаться. Перед своим отъездом из Лондона в 1937 году Дейч проинформировал Центр о том, что в министерстве иностранных дел практикуется направлять всех третьих секретарей после двух лет службы на Уайтхолле за границу для работы в посольствах[441]

. Москва ответила на это, что в ее интересах было бы, чтобы Маклейн продолжал как можно дольше работать в Лондоне, где он имел доступ к значительно более широкому кругу документации в Западном отделе, чем если бы он работал в любой британской дипломатической миссии. В ожидании неизбежного назначения Маклейна на работу в другую страну, как всегда, предприимчивый Дейч ускорил приобщение к работе других кембриджских агентов[442].

Человек, заменивший Маклейна в министерстве иностранных дел, получил псевдоним «Мольер». В соответствии со своей политикой разведывательная служба открыла лишь псевдоним «шестого человека» из завербованных в кембриджскую группу. Однако, учитывая «прозрачность» первоначальных псевдонимов участников кембриджской группы, можно сделать вывод, что «Мольером» был Джон Александр Керклэнд Кэрнкросс, который писал диссертацию об этом французском драматурге. Он был сыном шотландского торговца скобяными изделиями, получил степень в университете Глазго и учился некоторое время в Сорбонне. В 1934 году получил право на стипендию в Тринити-колледже для подготовки к сдаче экзаменов по современным языкам. Хотя он и не был явным коммунистом, но в результате посещения Германии в 1935 году его подчеркнуто левые убеждения перешли в твердую веру, что Гитлера может остановить только альянс Англии с Советским Союзом. Кэрнкросс признавался, что его отыскал и побеседовал с ним как с потенциальным кандидатом для работы на советскую разведслужбу «четвертый человек» кембриджской сети, Энтони Блант, который был завербован Бёрджессом. В то время Блант выступал в роли «искателя талантов» для советской разведки. Блант был наставником Кэрнкросса по французскому языку и смог добиться успеха при первой беседе, несмотря на то что, по словам Кэрнкросса, они испытывали друг к другу взаимную неприязнь[443].

Блант передал своего подопечного Бёрджессу, который, по признанию Кэрнкросса, оказался «обворожительным, очаровательным и совершенно безжалостным человеком». Именно Бёрджесс обрабатывал Кэрнкросса и рекомендовал его Дейчу. К 1936 году после завершения учебы с отличием Кэрнкросс уже порвал все связи с Клугманом и кембриджским коммунистическим кружком. Ему не было необходимости «натаскиваться», подобно Маклейну, перед экзаменами для приема на государственную службу. Он прошел первым в списке, и его блестящая подготовка перевесила не столь блестящие результаты собеседования в отборочной комиссии. Затем Кэрнкросс стал третьим секретарем в Американской секции МИДа осенью 1936 года, то есть через год после Маклейна[444].