Роль морских сил в мировой истории

В таких условиях, если не касаться вопросов национальной гордости и чувствительности, что диктовала Англии военная целесообразность? Этот вопрос предоставляет военному эксперту превосходную возможность для исследования, на него нельзя отвечать экспромтом, но можно указать на определенные очевидные истины. Прежде всего следует определить, какую часть атакованной империи необходимо сохранить в первую очередь. Североамериканские колонии, вслед за самими Британскими островами, были наиболее ценными владениями в представлении Англии того времени. Далее следовало решить, какие другие владения наиболее заслуживали сохранения из-за их естественных ресурсов, какие территории стратегически важны сами по себе или для империи в целом, главным образом с точки зрения морской силы, чтобы их можно было бы удержать с наибольшей вероятностью. Например, Гибралтар и Маон были очень важными территориями в Средиземноморье. Можно ли их было удержать? Которую из них флот мог легче достичь и поддержать? Если нельзя было сохранить обе территории, то одну из них следовало откровенно бросить и использовать войска и ресурсы, необходимые для ее защиты, в других местах. Точно так же в Вест-Индии очевидные стратегические преимущества Барбадоса и Сент-Люсии предписывали оставление других малых островов их военными гарнизонами, как только английский флот был в достаточной степени превзойден противником по численности, или даже раньше. Случай с таким большим островом, как Ямайка, следует разобрать отдельно и в связи с поставленным общим вопросом. Такой остров может располагать достаточными ресурсами, чтобы отразить любое нападение, кроме того, если такое нападение совершается слишком многочисленными и мощными силами, закономерно стянуть на защиту этого острова все английские силы с наветренных опорных баз на Барбадосе и Сент-Люсии.

Сосредоточившись на такой защите, мощное орудие Англии, флот, должно активно использоваться в наступательных целях. Опыт учит, что свободные нации с демократическими правительствами редко осмеливаются целиком отпускать от себя силу, которая охраняет берега и столицу их страны от агрессора. Поэтому, какова бы ни была военная целесообразность посылки флота в Ла-Манше на перехват противника, эта мера была возможной, пока враги не объединились. Но в менее важных пунктах атака англичан должна была предупредить нападение союзников. Это особенно касалось того театра войны, о котором до сих пор шла речь. Если Северная Америка была первоочередной целью, то Ямайкой и другими островами следовало смело пожертвовать. Родней не зря говорит, что в 1781 году адмиралы на Ямайке и в Нью-Йорке не выполнили его приказы, и именно поэтому флот Грэвса оказался меньше неприятельского по численности.

Но почему в 1780 году, когда в результате отбытия де Гишена в Европу Родней во время своего короткого пребывания в Северной Америке с 14 сентября по 14 ноября оказался во главе заметно превосходящих сил, не было предпринято ни одной попытки уничтожить отряд из семи французских линейных кораблей в Ньюпорте? Эти корабли прибыли туда в июле, но, хотя их стоянку немедленно защитили земляными укреплениями, вести о появлении флота Роднея близ побережья вызвали сильную тревогу их экипажей. Две недели, проведенные Роднеем в Нью-Йорке, а французами – в напряженной работе, внушили последним впечатление, что они способны бросить вызов всему флоту Англии. «Мы опасались дважды, и особенно во время прибытия Роднея, – писал начальник штаба французской эскадры, – что англичане могли напасть на нас еще на рейде. Был промежуток времени, когда такое предприятие не выглядело опрометчивым поступком. Теперь (20 октября) якорная стоянка укреплена так, что мы можем бросить вызов здесь всему флоту Англии»[144].

Позиция, которую занимали французы, была, несомненно, сильной[145]. Эта позиция образовывала входящий угол чуть меньше 90 градусов, который помещался между линиями, проведенными от Козьего острова до места, называвшегося тогда Брентон-Пойнт, нынешнего форта Адамс, с одной стороны, и Розового острова – с другой. На правом фланге позиции, на Розовом острове, установили батарею из 36 24-фунтовых пушек. Между тем 12 орудий того же калибра стояли на левом фланге в Брентон-Пойнте. Четыре корабля между Розовым и Козьим островами, располагавшиеся по линии западно-северо-запад у входа в бухту, в случае опасности били продольным огнем по приближавшемуся неприятельскому флоту. Три других корабля, располагавшиеся между Козьим островом и Брентон-Пойнтом, вели перекрестный огонь под прямыми углами к линии огня четырех первых кораблей.