Роман для нежных женских душ

Ольга была поражена – о ней позаботился совершенно незнакомый человек! Не привыкшая к такому открытому дружескому расположению при первом знакомстве, она замешкалась. Из соседней комнаты постучали в стенку и позвали Катю. – Иду! – отозвалась девушка и уже у самой двери добавила, – И давай сразу договоримся: никакого бабства в отношениях. Есть проблема – решаем, без обид и всяческих накручиваний.

Ольга не совсем поняла смысл слов «бабство» и «накручивание», но такой прямой подход ей очень понравился, как понравилась и сама Катя: открытая, веселая, совершенно не обращающая внимание на бытовые и житейские неудобства. Ольга даже стала подражать Кате внешне: небрежно распахнутая белая рубашка, яркий теплый шарф – и никаких украшений!

Разговорившись, они уже не могли остановиться. О чем они только не переговорили в эти дни, обсуждая прочитанное, увиденное, услышанное. Как-то в разговоре москвичка обмолвилась, что она с опасением ждала свою соседку. Увидев, как насторожилась Ольга, звонко расхохоталась:

– Не напрягайся, подруга! Просто фифу ждала.

– Но почему сразу фифу?

–Ну знаешь, – Катя достала из сумки полиэтиленовый пакет с купленной на рынке моченой антоновкой, протянула его Ольге, – приедет такая русская из-за границы, все повидавшая, всему обученная, вся такая вдрызг цивилизованная, и с ходу поучать начнет, как нам, горемычным, тут жить надо. – Изображая фифу, Катя томно повела плечами и вновь расхохотавшись перетряхнула пакет. – Бери, бери побольше которое. Они очень вкусные.

– Да мне бы самой кто сказал, как жить надо, – задумчиво протянула Ольга. Ей казалось, что Катя – дочь успешных и неплохо обеспеченных родителей, и она была порядком удивлена, когда узнала, что у незамужней Кати есть сын, растить которого плотно занятой (кто деньги в семье зарабатывает?) Кате помогает мама-пенсионерка. О трудностях Катиной жизни, о запутанных драматических отношениях с отцом Коли Ольга узнала намного позже.

Ольга прошла в кухню, опустилась на потертый диванчик, стараясь не задеть мирно посапывающую Редиску. Несмотря на свой почтенный возраст, кудлатая дворняжка отлично помнила всех гостей дома. Бегло обнюхав Ольгу, собака приветственно помахала ей лихо закрученным хвостом, прежде чем отправиться на принадлежащую ей на законных основаниях половинку дивана. «Стареет рыжая, мордочка побелела, словно в сметану окунули…».

Наискосок у окна примостилось плетеное кресло с высокой спинкой. Старое, чиненное-перечиненное кресло пользовалось в доме особым пиететом, так как хранило следы детских проказ самой Софьи Дмитриевны, мамы Кати: прутья сидения были перекушены щипчиками для колотого сахара (другой семейной реликвией), и впоследствии крепко стянуты металлической проволокой.

Ровесница кресла, вышитая крестиком холщовая подушечка– детское рукоделие маленькой Сонечки – восстановлению не поддалась, и поэтому теперь коряжистая сетка сидения была покрыта круглым, лоскутного шитья ковриком (подарок двоюродной сестры Софьи Дмитриевны), который буйное воображение ее единственного внука превращало то в таинственное дно океана, то в труднопроходимую для машинок саванну. Победителем ралли становился любимый желтый вездеход, напористо преодолевший лоскутные дебри. К счастью, после небольшой починки коврик удавалось вернуть в рабочее состояние.

На отмытой до блеска плите стояла чугунная кастрюлька для каши и потемневшая медная жезвочка, заменить которую на современную кофеварку Софья Дмитриевна не соглашалась ни за какие коврижки. На широком подоконнике кучковались разноцветные фиалки, над холодильником мерно отбивали время швейцарские ходики с кукушкой – подарок Ольги в первый свой приезд. Пучки сухих медицинских и просто обыкновенных душистых трав были аккуратно развешены на прикрепленной под потолком леске, удивительным образом сохраняя свой аромат прошедшего лета

До мельчайших деталей помнила молодая женщина эту кухню. Бич нашего беспокойного времени – бессонница, и у каждого есть свой способ борьбы с ней. Был он и у Ольги. Пытаясь расслабиться, успокоиться, снять возникшее напряжение, прогнать бессонницу, она научилась представлять себе, что достает некий карманный фонарик, которым высвечивает в памяти приятные воспоминания. Нередко в этих воспоминаниях возникала маленькая московская кухня, в которой всегда было светло и куда так хотелось вернуться.

– Ну все, вроде и стар, и млад угомонились. – Катя аккуратно притворила за собой дверь, прижала к себе Ольгу.

– Как же я рада тебя видеть, подруга дорогая! Хочешь еще чаю? Или чего-нибудь покрепче? Слушай, мне тут подарили роскошный испанский коньяк – от одного его запаха тепло разливается и по телу, и по душе. Подмигнув Ольге, Катя забралась на стул и достала из глубины шкафчика толстую стеклянную флягу.

– Приходится от Софы припрятывать.

– Неужели принимает?

– Хуже! Насмотрится всяких кулинарных передач и давай пробовать новые изыски – то паштеты, то торты мудреные, везде коньяк обязателен, вот и растрачивает благороднейший напиток во славу эксперимента!