Роман для нежных женских душ

– Мне ничего не оставалось делать, как предложить ей присоединиться к ужину и, естественно, она с радостью согласилась. Надеюсь, семья проявит понимание и не осудит меня за присутствие посторонних – доверительно, но не понижая голоса, сообщила она своему собеседнику. Капитан перевел взгляд на хозяйку дома, незаметным движением поправившую с тщательной небрежностью завязанный мягкий кушак своей длинной шелковой юбки, слегка поклонился ей.

– Ты прекрасно выглядишь, Камилла. И обладаешь завидным умением сказать о многом, произнеся всего лишь несколько слов. Я всегда утверждал, что британская сцена потеряла в твоем лице талантливую драматическую актрису.

– Твое здоровье! – Дядюшка Род с видимым удовольствием допил свой херес и, поискав глазами поднос, поставил на него бокал, подошел поближе к Джеймсу.

– Племянник, мы можем поговорить? Отправив в рот сочную матовую оливку, тот кивнул и, не подозревая подвоха, направился вслед за стариком.

– Уверен, ты слышал наш разговор, не так ли? Мнение Камиллы я выслушал – старый джентльмен взял Джеймса за локоть, повлек за собой. Молодой человек слегка насторожился. – Теперь хотелось бы услышать твое, племянник. Рискну спросить тебя кой о чем. Девушка, которая пришла с тобой, не похожа на твоих прежних подружек, хотя, похоже, ей не совсем рады в этом доме.

Он обвел взглядом собравшихся в гостиной, поискал глазами Ольгу, но ближайшее окружающее пространство было плотно заполнено кузиной миссис Уэст – дородной дамой в голубой блузе с бантом, которая с неподдельным энтузиазмом делилась своими впечатлениями от недавнего созерцания вживую одного из третьестепенных членов королевской династии. Ее голос звучал как партия контрабаса, уверенно выделяющаяся на фоне приглушенного и слаженного жужжания голосов окруживших ее гостей. Заметив взгляд капитана, она энергично помахала ему рукой, приглашая к ним присоединиться. Так, из этого окружения надо было быстро выбираться!

– Давай-ка немного пройдемся». – Капитан Огилви, сохраняя нейтрально-довольное выражение лица, устремился к просторной веранде, превращаемой в холодное время года в зимний сад. Увлекая за собой племянника, он раздвинул стеклянные двери и, зайдя внутрь, как бы невзначай сдвинул их, удовлетворенно потер руки.

К Рождеству дом был вытоплен, в камине потрескивали хорошо просушенные дрова и гостиная наполнилась непривычным теплом, поэтому прохлада оранжереи приятно бодрила. В просторной, нарочито затемненной стеклянной пристройке матовые шары-светильники, подвешенные к высоченному потолку или утопленные в темно-зеленых кустах мощных папоротников, мягко освещали ухоженные дорогие растения, выхватывая из полумрака то опустившуюся пальмовую ветвь, похожую на огромное-опахало, то кудрявые золотистые головки многочисленных хризантем, то горделивые матовые орхидеи.

Капитан Огилви с наслаждением вдохнул влажный воздух, пропитанный запахом недавно политой земли и легким ароматом белой атласной гардении. «Нет, надо все-таки отдать Камилле должное – интерьеры ее дома украсили бы любые страницы журнала «Дом и сад» и честно выиграли бы любой конкурс читательских симпатий!»

– Не повезло нашей дорогой Камилле – не в викторианскую эпоху родилась. Где бледнеющие от зависти соседи-аристократы, уязвленные до глубины души отсутствием таких орхидей в своей оранжерее? Кто, скрепя сердце, признает, что ее пальмы достойны королевских резиденций? Каких аристократов впечатлит таким великолепием моя амбициозная матушка, когда гости, сидящие за столом, где блистает хрусталь Баккара и фамильное серебро, ведут нескончаемые мещанские разговоры о том, как снизить налог на воду, сократив диаметр водопроводной трубы?

– О времена, о нравы! – словно угадав дядюшкины мысли, с сарказмом заметил Джеймс и недовольно поморщившись, отодвинулся от уколовшего его лимонного дерева, легким щелчком согнал невесть как оказавшегося на рукаве паучка, и вовремя удержался, чтобы не предложить капитану сесть: простеганные подушки на сидениях, удобный диван на кованом каркасе, низкие столики – умиротворяющий интерьер зимнего сада располагал к неторопливой обстоятельной беседе, которая совершенно не входила в планы Джеймса. В отличие от дядюшки Рода, который был явно настроен на выяснение отношений. Откровенничать о личном – с какой такой радости?

Хорошенько выпить, поесть, подурачиться – вот зачем он согласился сюда приехать, отдавая дань рождественской традиции провести сочельник в кругу семьи. Правда, уговаривая Ольгу составить ему компанию, он именно на традицию и напирал, как бы невзначай упомянув о том, как расстроится Камилла, если за праздничным ужином не будет ее единственного сына. Упоминание о материнских чувствах должно было подействовать на такую преданную дочь, как Ольга. И ведь сработало!

– Оказывается, он коварен, наш домашний лимон. Как обманчива приятная наружность, не этому ли учит нас жизнь, капитан? – Джеймс вполголоса чертыхнулся, снова уколовшись о шип лимона, потер пострадавший палец. Не ответив на улыбку Джеймса, старик испытующе взглянул на него: