Роман по заказу

Рассуждает молодой директор убежденно, уверенно, опираясь на мнение коллектива — мы, хотя руководители его возраста сплошь и рядом козыряют своим петушиным я. Впечатление такое, что он прочно встал на ноги, почувствовал под собой почву, — это ведь он и всего полгода назад, при первом знакомстве, откровенно, с нотками растерянности признавался, как трудно ему тут работать после Орлова. Любопытствуя и вместе с тем придав вопросу шутливый тон, спрашиваю, почему теперь не сковывает его незыблемый авторитет предшественника? Чуть смутившись и легонько хмурясь, Евгений Александрович неторопливо, словно на ощупь подбирает слова, выражения, не столько, пожалуй, отвечая мне, сколько пытаясь осмыслить — для себя же — происшедшие с ним перемены.

— Понимаете, нужно, наверно, время, чтобы уразуметь самые простые вещи. — Под выпуклыми стеклами очков его серые, какие-то обнаженно доверчивые глаза улыбаются. — Додумался, например, что традиции его, сам дух его, что ли, — не препятствие. Постоянная помощь — вот что это. Врать не буду: задевало, конечно, Поначалу: чуть что — «а как бы Сергей Николаич, а чтобы он?» Сам себя ловить стал, что все оглядываюсь, примериваюсь, сравниваю… Пока не дошло, что здорово это — такое наследство получать. Устои, нормы, тот же самый дух! Да бери их — пользуйся, черпай. Развивай, наконец! Ведь не подражатели же мы — продолжатели. В затруднительных случаях сам теперь на советах спрашиваю: давайте подумаем, как бы на нашем месте Орлов поступил? И — ничего. Не убывает от этого, а только прибывает.

Вот еще одна происшедшая с ним перемена, почти что зримая: всегда озабоченный, словно бы даже придавленный принятой на себя ношей-обязанностями — прежде, он теперь, к той же самой ноше приловчившись, как бы обрел ровное естественное дыхание.

— Приятно, что ребята опять приезжать стали. Как те же Савины. Год почти не ездили. — Евгений Александрович хитровато смеется: — Попросил Савина проверить проводку и распределительный щит — инженер, как-никак. Побежал с удовольствием!..

Чету Савиных, Михаила и Люду, я встретил час назад, когда пришел сюда. Заехали они, вместе со своим Олежкой, дня на два — на три, потом отправляются к друзьям по детдому в Куйбышев, — отпуск. Их-то поджидая, и разговорился с подсевшим директором, чем сейчас и доволен.

От проходной, возле которой сторож на деревянной культе, дядя Вася, шаркает метлой, идут три голенастые нарядные девицы; идут к нам, к директору, — одну из них, конопатенькую, с тонкими летающими косицами, я уже видел. Дружно поздоровавшись, они вперегонки докладывают Евгению Александровичу — впрочем, его имя-отчество, при такой скороговорке, звучит несколько иначе, что-то вроде — Енений Сандыч:

— Были у тети Сони.

— Привет просила передать.

— Чай пили!..

Голос у директора строговат, но серые под толстыми линзами глаза его посмеиваются.

— За привет — спасибо. Чай пили — понятно. А что же вы все-таки сделали?

— Все сделали.

— Сказала, что ничего не надо!

— Ну, молодцы, бегите, — одобряет и отпускает директор.

Софья Маркеловна, рассказывает он, после болезни совсем поправилась; днями приходила, назад, правда, как ни противилась, отвезли на машине: разомлела на жаре, сипеть начала. Первая моя заказчица, Александра Петровна — в доме отдыха, путевку ей выдали бесплатную — уже по одному тому, что о ее отпуске сообщается наряду с другими первоочередными новостями, можно судить, как директор детдома относится к главному бухгалтеру. Меж тем во дворе на столбах, под козырьком овощехранилища, у проходной — при белом свете — загораются лампочки и, устойчиво посияв, гаснут: энергосистема детдома действует безотказно. О чем с удовольствием сообщает директору Михаил Савин, — стоя перед нами, высокий, спортивный, в светлых брюках и рубахе-распашонке, он в эту минуту охотно, похоже, чувствует себя прежним воспитанником. Впрочем, тут же снижая некоторую торжественность своего рапорта:

— Ребята и без меня бы справились: электрики — что надо!..

Скоро ужин, Евгений Александрович, как он выражается, идет на пищеблок. Поддернув светлые отутюженные брюки, Савин садится, смотрит ему вслед.

— Девчонки, когда мы тут жили, наш детдом роддомом называли.

— Почему?

— Сокращенно: родной дом, значит… Вошли нынче с Людой, с дядей Васей поздоровались и правда — дома. Люда сейчас в своей прежней комнате — с девчонками шушукается. Вроде как обычно — на каникулы приехали.

— А вы на каникулы ездили?