Роман с Грецией. Путешествие в страну солнца и оливок

Гекуба – главный персонаж пьесы. Занавес поднимается, она лежит на земле после взятия Трои. Она потеряла сына Гектора и мужа, царя Приама. В пьесе показан конец, трагические последствия войны глазами троянок. Сюжет вновь строится линейно: Кассандра и Андромаха, жена Гектора, то приходят, то уходят; Елена, заклятая врагиня Гекубы, появляется после воссоединения с мужем Менелаем; тело молодого Астианакта (наследника Гектора, которого греки сбросили с башни троянской цитадели, чтобы он не смог отомстить за отца и город) передают его бабушке. Талфибий, глашатай Агамемнона, которого играет мой друг, киприот Деметриос, проявляет к Гекубе сочувствие. Пьеса представляет собой упражнение в образовании сравнительной и превосходной степени: Гекуба начинает грустить и становится все грустнее, и грустнее, и грустнее

, пока наконец не станет самой грустной женщиной на земле.

Роль потребовала от меня настоящего подвига по запоминанию. В каждой сцене был длинный монолог – сорок или более строчек на греческом. Я начала с последнего, речи, произносимой над телом покойного Астианакта, потому что знала: если выучу монологи по порядку, последний будет самым слабым, а ведь он был одновременно и кульминацией, и самым мрачным моментом в судьбе несчастной Гекубы. Мне удалось в свое время найти что-то общее между собой и Электрой (ведь я сама была дочерью и сестрой). Но как бы мне понять Гекубу? Она была женой, матерью и царицей. Королева – это было одно из прозвищ, которыми отец называл маму.

Мне недолго пришлось искать ролевую модель – мать, скорбящую по ребенку, которого она потеряла. У меня перед глазами была собственная мама с ее бесконечными историями – например, как после похорон Патрика, не понимая, что происходит, я, едва научившись ходить, подошла к отцу, словно чтобы напомнить: «Эй, я все еще здесь – как же быть со мной?» И он сказал: «Славная ты, Мэри». А еще я прекрасно помню, как однажды мой младший брат вышел к входной двери встретить меня и сообщил, не скрывая своего беспокойства: «Мама достала похоронные вещи Патрика и плачет». Мы с ним всю жизнь пытались понять, насколько сильно на нас повлияла смерть брата.

Я целый день посвятила работе над речью, которую мой персонаж будет произносить над Астианактом, и попыткам удержать ее в памяти. Я добавляла потихоньку по строчке, пока к вечеру в моей голове не образовалась настоящая каша. Я чувствовала себя удавом, проглотившим поросенка. Я сделала ксерокопии всех своих монологов и наклеила их на небольшие карточки, чтобы Гекуба всегда была у меня в кармане. Когда я плавала в бассейне, я мысленно добавляла по строчке с каждым проделанным кругом. Последним, что я выучила, была гневная речь, обращенная к Елене. Я даже напугала кошку, сидевшую у меня на коленях: она не могла понять, почему я так рассердилась. В иерархии греческих драматургов-трагиков Еврипиду раньше отводили третье место после Эсхила и Софокла, но он определенно знал свое дело. Если не паниковать, все, что мне понадобится, если я вдруг забуду строчку, – просто подумать о том, что идет дальше, чисто по логике, и все получится.

Я переживала, как бы мне не переборщить с грустью в начале, чтобы показать все, на что я способна, когда дело дойдет до Астианакта. В 1971 году Гекубу в фильме «Троянки» сыграла Кэтрин Хепберн. Я была поклонницей Хепберн, но в свое время пропустила эту картину и не смела смотреть ее теперь, когда мне самой предстояло сыграть ту же роль, да к тому же на мертвом языке, да к тому же не имея выразительных скул Кэтрин. И я решила написать актрисе письмо. «Уважаемая Кэтрин Хепберн», – написала я и рассказала о своей проблеме (о том, что мне предстоит играть Гекубу по-гречески). Я спросила мисс Хепберн, как она разнообразила свою игру. У меня был небольшой опыт в музыкальной комедии, но допустимо ли в трагедии играть так, чтобы аудитория смеялась?

Вскоре я получила ответ. Он был отпечатан на фирменном бланке и датирован 15 января 1985 года, на бланке красным цветом было выгравировано имя Кэтрин Хоутон Хепберн. «Уважаемая Мэри Джейн Норрис», – так начиналось письмо. (Я решила подписаться тем именем, под которым меня знали в католической школе, чтобы меня не путали с моей бабушкой, Мэри Б. Норрис, хотя она и не была известной актрисой.) «Мне очень жаль, что вы пропустили “Троянок”, – писала Хепберн, и я даже представила себе ее интонацию и как в этот момент дрожит ее подбородок. – Конечно, мы играли это так, чтобы аудитория смеялась. Это единственный способ – особенно в случае с Гекубой. Удачи вам! Я уверена, вы будете иметь успех!» Я испытала некоторое облегчение, поняв, что Гекуба может быть нестандартной.