Роман с призраком (СИ)

Она послушалась и поднялась на ноги, выпутываясь из вороха тканей. Лисса закрыла глаза, вслушиваясь в знакомые с детства бархатные интонации, а перед глазами возникла гравюра, виденная в книге. Губ её коснулась улыбка, когда она представила, как из зеркала вдруг шагает к ней высокий мужчина с длинными русыми волосами и протягивает руку.

— Себастьян, — всхлипнула она, разгорячённым лбом прижимаясь к зеркалу. — Я так соскучилась. Прости меня, что не попрощалась, уезжая.

— Я тоже соскучился, красавица моя, и понимаю, что ты тогда была слишком расстроена, — мягко ответил дух. — Ты действительно стала настоящей красавицей! Надо же, никогда в нашей семье я не видел такого цвета волос. Я думал, они потемнеют со временем, как было со многими, в том числе со мной, но нет…

Он отвлекал её разговором, не позволяя погрузиться в пучину отчаяния, нежно утешая.

— Ты правда считаешь меня красивой? — подняла заплаканное лицо Лисса.

— Для меня ты всегда будешь самой лучшей, — искренне ответил дух, но его собеседница ждала совсем иных слов.

Несколько месяцев разлуки сделали желание повзрослеть ещё более ярким. Хотелось, чтобы Себастьян перестал относиться к ней, как к ребёнку, а посмотрел как на молодую привлекательную девушку.

— А я видела твой портрет, — смогла улыбнуться Лисса. — Почему ты никогда не рассказывал, что есть гравюры, на которых ты изображён?

— Милая, но не думаешь же ты, что я настолько тщеславен? — в голосе зазвенела ирония. — Я верю, что не давал повода так считать.

— А какими были твои глаза? — тихо спросила Лисса. — Гравюра была чёрно-белой.

— Чуть темнее, чем у твоего отца, синие, — ответил дух.

Лисса, закусив губу, отвернулась. Думать об отце не хотелось совсем. К тому же, отлично зная образ мышления сэра Артура, она понимала, что после смерти жены он не оставит дочь рядом, под любым предлогом ушлёт её к кому-нибудь из многочисленных тёток — материнских сестёр, нашествие которых вот-вот должно было начаться в доме. А это означало разлуку с Себастьяном.

— Я нашла книгу, где рассказывается про Уинстон-Мэйнор, — попыталась отвлечься от грустной темы девушка. — Но хранительница библиотеки отобрала её, не дав прочитать.

— Значит, тебе ещё рано, — примирительно ответил Себастьян, но какая-то странная нотка в наизусть знакомом голосе подсказала Лиссе, что всё не так просто. Словно бы Себастьян не хотел, чтобы она о чём-то узнала…

— Себ, ты действительно считаешь, что пятнадцать лет — это возраст ребёнка? Мою бабушку, насколько я знаю, в пятнадцать уже замуж выдали, — хмыкнула она.

— То было давно, а времена меняются, — возразил призрак. — Мы же с тобой договорились: я тебе сам обо всём расскажу… Когда тебе исполнится шестнадцать.

Лисса с трудом сдержала радость: раньше Себастьян никогда не называл конкретной даты. Теперь же она могла жить, считая дни… С другой стороны, она не собиралась по возвращении в пансион бросать попытки достать заветную книгу.

— Неужели ты думаешь, что книги могут изменить моё мнение о тебе?

— Я совершил слишком много ошибок в жизни, — печально ответил дух. — И немало, когда жизнь закончилась.

— Себ, — нахмурила брови девушка. — К чему ты ведёшь?

— У тебя впереди вся жизнь, — голос словно надломился и теперь звучал глухо. — Ты должна выйти замуж, родить детей. А моё присутствие в твоей жизни лишь мешает! Обещай, что начнёшь общаться с людьми.

— Я не могу тебе этого обещать, — упрямо отвернулась Лисса, скрывая глаза.

— Лисса! Наша дружба зашла слишком далеко, — мрачно продолжил дух. — Пока ты была ребёнком, одиноким, заточённым в старом доме, я мог найти оправдание. Но теперь…

— Мне никто не нужен, кроме тебя! — возразила она. — Зачем мне другие, когда есть ты?

— Так не должно быть… — мрачно возразил Себастьян.

— Уже есть, понимаешь? — голос девушки сорвался на крик. — Я…

— Нет. Не произноси таких слов! — Дух был непреклонен. — Иначе я вынужден буду прекратить общение совсем, перестану откликаться. Я не имею права на ещё одну ошибку…

— Но Себастьян…

Слёзы лились нескончаемым потоком.

— Уходи, Лисса, — холодно ответил дух.

Она развернулась и опрометью кинулась прочь с чердака. Боль разрывала на куски. Первое сильное чувство, в которое переросла детская дружба, было не спрятать. В пансионе девочки шептались о кавалерах, а она думала о Себастьяне. Они говорили о танцах, а она в фантазиях танцевала на балу с ним. И вот теперь он решил, что Лисса должна его покинуть? Отнял надежду?

Лишь под утро потоки слёз сменились редкими всхлипами, и Лисса, окончательно обессилев, смогла провалиться в неспокойный сон, в котором голос Себастьяна бесконечно повторял „нет“.

***

Рано утром начали съезжаться родственники. Лисса сошла вниз, зная, что при посторонних будет проще держать себя в руках, а заплаканное лицо все объяснят потерей матери, и лишних вопросов не возникнет.