Романовы

Опираясь на своё «старшинство в роде царском», двоюродный брат Николая II великий князь Кирилл Владимирович (1876—1938) в 1924 году провозгласил себя императором Всероссийским в изгнании Кириллом I и призвал своим манифестом: «...Пусть Русская Армия, хотя и называемая красной, но в составе коей большинством являются насильно призванные честные сыны России, скажет решающее слово, встанет на защиту попранных прав Русского народа и, воскресив исторический Завет — за Веру, Царя и Отечество, восстановит на Руси былой Закон и Порядок. Заодно с Армией пусть всколыхнётся громада народная и призовёт своего Законного Народного Царя, который будет любящим, всепрощающим, заботливым Отцом, Державным Хозяином Великой Русской Земли, грозным лишь для врагов и для сознательных губителей и растлителей народа. Царь восстановит Храмы, простит заблудших, законно закрепит за крестьянами землю...»

Самопровозглашение встретило осуждение со стороны ряда членов царского дома и монархических организаций; не признал его и старейший представитель рода — бывший главнокомандующий русской армией великий князь Николай Николаевич (1856—1929), хотя сам на престол не претендовал. В вину Кириллу ставилось и признание им Временного правительства, и происхождение от матери-лютеранки (согласно Основным законам империи он мог занять престол лишь в случае отсутствия наследников, рождённых от православных браков). Только в 1929 году, после кончины Николая Николаевича и императрицы Марии Фёдоровны, о признании прав Кирилла Владимировича заявил Архиерейский синод зарубежной церкви во главе с митрополитом Антонием (Храповицким).

После смерти Кирилла Владимировича главой Российского императорского дома, не принимая титула императора, стал его единственный сын, великий князь Владимир Кириллович (1917—1992). Он первым из Романовых посетил Россию в ноябре 1991 года по случаю возвращения Ленинграду его исторического названия. Сейчас же от имени династии выступает его дочь, великая княгиня Мария Владимировна, а наследником престола называется её сын от «равнородного» брака с принцем Францем Вильгельмом из германского императорского и прусского королевского дома Гогенцоллернов (в православии великим князем Михаилом Павловичем) Георгий Михайлович, бюрократ из брюссельских структур Евросоюза. В 1992 году великая княгиня с сыном получили российское гражданство и не раз бывали на исторической родине в качестве почётных гостей на различных мероприятиях; встречались с официальными лицами из правительства России, Совета Федерации и Думы, главами администраций регионов, епархиальными архиереями, лидерами политических партий и общественных организаций.

Страсти вокруг императорского дома не улеглись до сих пор. Его официальные представители осуждают несогласных с их первенством «эпатажных родственников» из созданного по инициативе праправнука Николая I Николая Романовича Романова «Объединения членов рода Романовых». Эта организация, куда входят большинство представителей фамилии, считает главой царского дома именно Николая Романовича, чей титул «князя императорской крови» и претензии категорически отвергаются «Кирилловичами», именующими соперников «частной общественной организацией, не имеющей оснований в Основных государственных законах Российской империи». В ответ Николай Романович объявил в 1997 году, что «так называемый великий князь Георгий Михайлович, единственный сын принца Франца Вильгельма Прусского и княгини Марии Владимировны, является членом династии Гогенцоллернов и никакого отношения к Романовым не имеет». Околомонархическая общественность дискутирует по поводу законности прав самой великой княгини Марии: не является ли брак её отца с княжной Леонидой Георгиевной Багратион-Мухранской морганатическим.

Пусть желающие изучают перипетии фамильных историй, тонкости толкования династического права давно не существующей империи и особенности его применения по принципу «нужда закон меняет», тем более что монархические страсти кипят преимущественно в виртуальном мире. Едва ли имеет смысл обсуждать и вопрос о «призвании» законного императора: старая патриархальная государственность, опиравшаяся на искренний монархизм подавляющего большинства подданных, не мысливших себе иной формы правления, ушла в прошлое. У страны сейчас иные и намного более серьёзные проблемы, связанные со вторым за столетие коренным переустройством всех сфер общественной жизни и вызовами модернизации и глобализации, решение которых требует национального согласия.