Романовы

Юношеские впечатления от заморской «вольности» у Петра остались надолго, но могли он понять основы качественно иного мироустройства, социальной структуры, отношений власти и подданных? Едва ли... И всё же он пошёл на разрыв с «московской» традицией и утверждал новую культуру, основанную на иной знаковой системе. Образцом объявлялось не восточное благочестие, а культурный уклад Западной Европы; бороду надо было менять на парик, русский язык — на немецкий. Не случайно впоследствии царь приказал поставить аллегорические статуи «каменных девок» в петербургском Летнем саду — античная мифология («еллинская ересь») стала официальным средством эстетического воспитания. Царь был глубоко убеждён в своём праве вводить любые новшества и «перемены обычаев». Вспомним и о том, что к московской старине у него был личный счёт.

Восстание стрельцов в 1698 году заставило Петра прервать заграничное турне и поспешить в Россию. По его приказу в Преображенском были построены 14 пыточных камер, где два приказных дьяка и восемь подьячих параллельно вели допросы и происходили пытки. 30 сентября на Красной площади Пётр принял участие в первой массовой казни участников Стрелецкого бунта. Государь при огромном стечении народа взялся лично рубить головы приговорённым; причём его свита была обязана принять участие; избежать его смогли лишь иностранцы, отговорившиеся боязнью снискать ненависть русского народа. С сентября 1698 года по февраль 1699-го были казнены 1182 стрельца — почти треть привлечённых к следствию; более шестисот человек отправлены в ссылку в Сибирь, ещё две тысячи переведены из столицы в провинциальные полки.

Реформы набирали темп: уже на следующий день после прибытия из-за границы царь лично резал бороды потрясённым боярам, потом стал укорачивать рукава и приказал «всем служилым, приказным и торговым людям» носить иноземное платье. Указами вводилось новое летосчисление — от Рождества Христова — вместо старого, от Сотворения мира. Началось формирование новой армии по иноземным образцам. Реформа 1699 года лишила воевод судебной власти над горожанами, которые получили право выбирать свои органы — «бурмистерские избы» (правда, за милость надо было платить двойные подати). Началась подготовка нового свода законов.

Впоследствии Пётр через полицейские органы приказывал собираться на ассамблеи и лично обучал придворных хорошим манерам: «Не разувся, с сапогами и башмаками, не ложиться на постели». Он вносил изменения в алфавит, редактировал первую газету «Ведомости», покупал за границей статуи и картины, приказывал кормить и поить посетителей Кунсткамеры и раздавать даром нераспроданные учебные книги — лишь бы читали. Использовались и более привычные средства — грозные указы и суровые наказания, от которых школяры укрывались в монастырях и даже убегали в Сибирь.

Петровские реформы заложили тот фундамент, без которого не мог бы впоследствии появиться тип европейски образованного интеллигентного человека и гражданина — главное культурное достижение XVIII века. Началась работа по изучению природных богатств страны; в путь отправились экспедиции Даниеля Мессершмидта в Сибирь и Витуса Беринга на Камчатку. Государство финансировало экспедиции и школы. В 1724 году Пётр утвердил проект создания Академии наук, которая должна была совмещать функции учёного сообщества, университета и гимназии. Академия наук, Кунсткамера, типографии были казёнными учреждениями. За границу посылались «пенсионеры» для изучения не только кораблестроения и навигации, но и «изящных искусств»; в их числе были будущие крупнейшие художники петровского времени Иван Никитин и Андрей Матвеев, архитекторы Пётр Еропкин и Иван Коробов. На смену церковной литературе пришли отечественные и переводные учебники по математике, механике, географии, фортификации; руководства по составлению писем («письмовники») и приобретению светских навыков («Юности честное зерцало»). В круг чтения людей той эпохи вошли сочинения античных авторов Квинта Курция, Юлия Цезаря, Иосифа Флавия и занимательно-авантюрные повести о храбрых, благородных и галантных героях («Гистория о российском матросе Василии Кориотском», «О Александре российском дворянине»).

«Регулярство» по-русски