Романовы. От Михаила до Николая

Как оказалось, Александр, со своей стороны, тоже хранит одну записку, подписанную именем Панина. Но у Александра не хватает благородства держать ее в секрете. Когда вдовствующая императрица, являвшаяся исключительно близким другом Панина, пытается заступиться за опального графа, убеждает, что гораздо лучше было бы отправить в ссылку других, фактических заговорщиков, а не Панина, который в момент убийства был вдали от Петербурга, Александр показывает матери записку, компрометирующую Панина. Мария Федоровна в ужасе. Чем нежнее относилась она до сих пор к графу Панину, тем более яркой ненавистницей его станет она отныне.

Тридцать пять лет провел в ссылке опальный, всеми забытый Панин. В ряде писем к государю он несколько раз требует привлечения его к суду, рассмотрения его мнимых преступлений. Но Александр не отвечает.

В 1810 году Панин в письме к графу Толстому жалуется, что он подвергся гражданской смерти, и умоляет разрешить ему хотя бы на время приехать в столицу. Ответа нет. Еще через девять лет Панин возобновляет ходатайство, но опять безуспешно. Даже после смерти Александра Панин остается гонимым и отверженным. После вступления на престол императора Николая тесть Панина граф Орлов на коленях молит нового государя прекратить гонение на Панина, но его просьбы остаются бесплодными. До самой смерти живет в одиночестве отверженный, ни в чем не повинный граф.

Глубоко поучительна параллель между убийством Павла I и убийством Николая II. Как ни относиться к гибели Николая в Екатеринбурге, но здесь перед нами убийство, совершенное в годы революции, приведенное в исполнение классовыми врагами, рабочими, для которых царь всегда являлся лютым врагом, олицетворением всего мрачного и преступного в общем уродливом строе жизни.

Павла убили «титулованные» дворяне, аристократы, гвардейцы, придворные. Это они, вчера еще пресмыкавшиеся перед «его величеством», получавшие от него чины и ордена, это они, всю жизнь клявшиеся именем царя, уверявшие, что они рады жизнь положить за своего монарха, это они сладострастно били «по морде» самодержца и топтали его ногами, душили его, давили его горло, — и это доказательство их «идейности» не может быть стерто со страниц истории.

Николай II

Глава I

Какое тяжелое ремесло, какая сложная профессия быть самодержцем! Не удивительно, что «профессионалы», объявляющие себя специалистами этого дела, так часто оказываются не имеющими о нем ни малейшего понятия.

Еще 100 лет назад, когда в Государственном Совете обсуждались «меры к улучшению быта крепостных крестьян», присутствующий на заседании Александр I был очень взволнован услышанными им прениями. После заседания князь Кочубей, улыбаясь, сказал графу Мордвину: «Государь почти двадцать лет царствовал, а так и не знал, что в России людей продают, как скотину, врозь с семьями».

Эта малая осведомленность не помешала, однако, Александру I получить звание «Александра Благословенного».

Но в этом «виноват» уже не Александр I, а Россия, бывшая в те времена страной покорных рабов, столетиями терпевших своих «обожаемых» монархов.

Чтобы сделаться шофером или ветеринаром, надо пройти особый курс, выдержать экзамен. Но чтобы сделаться самодержцем, не нужно ровно ничего, кроме рождения. Тем удивительнее те «выдающиеся» способности, та совершенно исключительная неподготовленность, которую проявил Николай II, выступив на исторической арене в роли последнего самодержца.

Царствование Николая II уже и теперь видно ясно и отчетливо. Оно цельно и последовательно. Победоносцев был и раньше, он достался Николаю в наследство. Но Распутин — это уже благоприобретенное. Земские начальники тоже были получены от отца, но военно-полевая юстиция — это уже свое, собственное. «Сорок тысяч полицейских» — это было готовое, но карательные экспедиции были созданы заново. В одном отношении царствование Николая II, отдадим ему должное, является вполне отвечающим своему назначению: он сделал невозможным самодержавие в России. Это был рок, его фатум, и всю свою жизнь он был орудием этого предопределения.

Воистину многое совершил для осуществления этого Николай II. Двадцать два года упорной, неослабной работы понадобилось ему на то, чтобы в насквозь монархической, мужицкой стране не только расшатать и ослабить, но и с корнем вырвать вон исконную любовь народа к царю, веру в него.

Это «историческое задание» свое Николай II выполнил блестяще. Если бы он сознательно и продуманно добивался этой цели, то и тогда он не смог бы этого сделать лучше, чем сделал. Ходынка и Григорий Распутин, виселицы и «Союз русского народа», спиритизм и война, «Кровавое воскресенье» и азефовщина — все средства были применены. Напрасно мешал ему Витте, вставляя палки в колеса и прикрывая зияющие дыры монархизма яркими заплатами: то «Манифестом 17 октября», то золотым запасом и расцветом промышленности. Напрасно пытался П. А. Столыпин подпереть гнилые стропила законом о землеустройстве. Напрасно старались кадеты ослабить работу Николая II и прикрыть историческое болото царского режима хотя бы подобием моста.