Романовы в дороге. Путешествия и поездки членов царской семьи по России и за границу

С точки зрения прагматики юбилей может быть рассмотрен как многоуровневая коммуникативная ситуация, в рамках которой порождается сложноорганизованное высказывание, смыслы которого важны для всех сторон, участвующих в юбилее. Участниками коммуникации являются сам юбиляр и поздравляющая сторона. Сверхзадачей юбилея является сплочение данного сообщества через актуализацию смыслов и ценностей, отсылающих к протособытию – первичному событию, которое является поводом для юбилея (дню рождения человека, открытия учреждения, исторической даты). Таким образом, юбилей структурно и семантически связывает во времени две хронологические точки, соотнося и сравнивая настоящее с прошлым, а сравнение подразумевает наделение произошедшего оценочными и ценностными характеристиками. Именно поэтому юбилей является очень удобным способом создать модель желаемого, «нужного», «правильного» прошлого и спроецировать его на актуальное настоящее. В этом смысле празднование юбилея всегда предполагает иногда невольное, иногда осознанное мифотворчество, цель которого, перефразируя слова Ж.-Ж. Руссо – «показать народу вещи такими, какими они ему должны представляться».

В настоящей статье будет рассмотрен юбилей 300-летия династии Романовых, отмечавшийся в 1913 г. и оформленный как особый тип идеологического послания царя к своим подданным. Специфика государственного юбилея заключается в том, что в нем участниками ритуального диалога являются с одной стороны, политический лидер (как персонифицированное государство) и стоящая за ним властная элита, а с другой, – общество (народ). Хотя статус юбиляра официально принадлежит политическому лидеру, а поздравителя – народу, в разные моменты государственного юбилея они могут попеременно меняться ролями в зависимости от конкретных коммуникативных обстоятельств (когда лидер поздравляет свой народ, который тоже отчасти является юбиляром).

Поражение в русско-японской войне 1904–1905 гг. и революция 1905–1907 гг. потребовали от власти и персонально от императора предъявления доказательств собственной успешности и восстановления символической солидарности династии с разными социальными слоями общества. Решить эту проблему, как полагала правящая элита, можно было с помощью эксплуатации мифологизированного прошлого в рамках празднования дат различных исторических событий. Например, за короткий период перед празднованием 300-летия династии Романовых был отмечен, правда, с меньшей помпезностью, целый ряд юбилейных дат, в том числе столетие Отечественной войны 1812 г.{815}

При анализе той роли, которую играл дом Романовых как коллективный юбиляр 1913 года, обратимся к теории Р. Уортмана о сценариях презентации власти русских государей со времен Московского царства до Николая II{816}

. С точки зрения «династического сценария» власти, выстраиваемого Николаем II, юбилей – один из наиболее очевидных способов ее презентации. Для понимания того, какие смыслы призван был выразить юбилей династии Романовых, важна идея Карамзина о том, что «история народа принадлежит его государю». Юбиляром, т. е. субъектом власти, в этом случае является династия, а не отдельный государь. При этом династия для утверждения легитимности порождает миф о сакральном характере своего воцарения на престоле и присваивает себе деяния и подвиги, совершенные собственно народом в период царствования этой династии. Как видно из юбилейных текстов разных жанров, в том числе художественного фильма «Трехсотлетие царствования Дома Романовых», снятого специально к этому событию (режиссеры Н. Ларин и А. Уральский, продюсер А. Дранков), сакральность воцарения именно Романовых (а не какой-то другой династии) на русском престоле доказывается двойным способом – не просто божественным промыслом, а божественным промыслом, осуществляемым через представителей народа и через волю народа{817}. В пропагандистских брошюрах, публиковавшихся к юбилею 1913 г., подчеркивалась мысль: в избрании на царство Михаила Романова важна не воля народа, а промысел Божий: «Да! Точно: избрание Михаила Феодоровича Романова на Царский престол Московский и всей России было чудом милости Господа […] Во гласе народа отразился глас Божий, в избрании народом – благодать избрания от Бога […] Не человеческим хотением, а благою волею Всевышнего… был призван в лице Михаила Феодоровича Романова на великое царственное служение России благословенный Царствующий Дом Романовых»{818}. При этом народ в данной интерпретации исторических событий лишен собственной воли и выступает лишь в роли инструмента в руках Господа.