Романовы в дороге. Путешествия и поездки членов царской семьи по России и за границу

В Бродах гостей встретил приставленный к ним камергер граф Иоганн Рудольф Хотек (1748–1824), сопровождавший их затем вместе с супругой на протяжении путешествия по Австрийским владениям, вплоть до самой Венеции. Желая сделать приятный сюрприз и тем самым оказать знак особого внимания, Иосиф II лично выехал им навстречу в Троппау. Хозяин и гости почти не разлучались: вечером удостаивали присутствием организованные в их честь спектакли и балы, днем передвигались в одной карете. 21 ноября по новому стилю, во второй половине дня, российские гости въехали в Вену. В императорском дворце Аугартен состоялась трогательная встреча Марии Федоровны с родителями, сестрой и братом.

Княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1743/1744–1810) называла такие заграничные поездки с образовательными целями «умными» путешествиями{245}

. С первых дней пребывания в австрийской столице русские гости не имели ни одной свободной минуты. Приемы при дворе сменялись экскурсиями по городу. Едва отдохнув от продолжавшихся всю ночь балов и маскарадов, они шли в библиотеки, картинные галереи, на производственные предприятия. Проведя вечер в опере, граф и графиня Северные отправлялись в гости к кому-либо из вельмож, а наутро они снова спешили в университет, библиотеку, картинную галерею. Великая княгиня повсюду, за исключением охоты, военных маневров и осмотра казарм, следовала за супругом, внимательно слушая и запоминая все, что им рассказывали в больницах, странноприимных домах, сиротских приютах. Вспоминал ли цесаревич в те дни слова, которые пару лет назад обронил в разговоре с имперским послом Йозефом Клеменсом Кауницем (1743–1785) по поводу пребывания в Петербурге графа Готланда? Дипломат писал тогда в Вену: «Великий князь никак не возьмет в толк, как можно находить удовольствие в том, чтобы не ложиться спать всю ночь и валяться в постели целое утро»{246}.

Впоследствии, когда пребывание великокняжеской четы в Вене подойдет к концу, Иосиф II в письме к брату Леопольду (1747–1792), великому герцогу Тосканскому, даст совет: «Желательно было бы устроить все так, чтобы они не были поставлены в необходимость выезжать ранее 9 или 10 часов утра, а в особенности, чтобы они могли к 10 или 11 часам вечера удаляться к себе, так как значительную часть утра и даже вечера они уделяют на занятия и переписку». И далее: «Все предметы действительно замечательные по своей древности, редкости, размеру или великолепию сооружения, чрезвычайно их занимают, поэтому не следует утомлять их внимание обозрением нескольких предметов в один день, а напротив, нужно дать им возможность осмотреть в подробности все любопытное и замечательное»{247}

. Впрочем, пока Павел Петрович и Мария Федоровна гостили в Вене, сам их радушный хозяин, казалось, сделал все, чтобы не следовать собственным советам. Дни графа и графини Северных были расписаны по часам. Они поздно ложились спать, а утром спешили к бюро, чтобы записать в дневник мысли и впечатления.

С первых минут нахождения на территории Австрийской монархии Павел Петрович и Мария Федоровна вели жизнь «заправских туристов». Не успели они пересечь границу, как тут же отправились осматривать знаменитые, разрабатывавшиеся с XIII в. соляные копи. Узнав об этом из писем, Екатерина II одобрительно заметила: «Описание посещения Вами соляных копей в Величке поистине интересно. Неудивительно, что вы устали, спускаясь и особенно подымаясь на тысячу ступенек. Сделав, однако, это, вы можете похвастаться тем, что видели вещь до сих пор единственную в этой части земного шара»{248}. Уже в Вене не отличавшийся крепким здоровьем цесаревич 28 ноября поднимался на колокольню собора св. Стефана{249}

и спускался на специальном лифте в крипту Капуцинской церкви, где захоронены члены Габсбургского семейства{250}. 1 декабря он лазал по крепостным стенам{251}

, 10 декабря гулял по открытому в 1766 г. первому в Австрии общедоступному парку – Пратеру{252}. Однако на первом месте стояло знакомство с венским двором. Для удобства общения, великокняжескую чету поселили в одном из флигелей Хофбурга – Амалиенхофе. Российский посол Д. М. Голицын докладывал императрице: «Приготовленные в сем дворце покои […] столь величественно […] убраны, что для смотрения оных на сих днях начали в великом множестве приезжать и приходить не токмо всякого звания здешние жители, но и министры иностранные, и знатные обоего пола персоны»{253}.