Романовы в дороге. Путешествия и поездки членов царской семьи по России и за границу

В целом посещение царем недавно завоеванной провинции вполне органично вписывалось в концепцию окончательного вхождения «Червонной Руси» в состав Российской империи, ставшей ведущей идеологической доктриной того времени. Организация управления завоеванными территориями была призвана подтвердить концепцию возвращения этих земель России как ее исконных. Еще в августе 1914 г., в самый разгар боев, начали разрабатываться основные принципы управления присоединенными территориями. 5 сентября 1914 г. было образовано временное Галицийское генерал-губернаторство, во главе которого встал граф Георгий Александрович Бобринский. Уже через несколько дней по прибытии во Львов Г. А. Бобринский напомнил львовским полякам, что «Восточная Галиция искони коренная часть Руси великой, и что коренное население в этом крае всегда было русское»{420}. В соответствии с этой доктриной началось активное переустройство системы административного управления по принципу российского, реформирование судебной области и системы образования

{421}. Это обусловлено было стремлением к максимальному слиянию Галиции с Российской империей до окончания войны, то есть до того, как встанет вопрос о проведении новых границ{422}

. Визит императора должен был как бы подвести черту под процессом вхождения новых земель в Империю, придать ему легитимный характер, а также привлечь к Российской империи симпатии ее новых подданных.

При этом во время подготовки и проведения самой поездки Николая II сопровождавшими его лицами, да и им самим не раз высказывалась мысль об исключительно деловом, военном характере этого мероприятия. Так, еще до прибытия императора во Львов генерал-губернатор Галиции Г. А. Бобринский в беседе с архиепископом Евлогием (Гергиевским), известным своей активной деятельностью по восстановлению православия в недавно присоединенных австрийских провинциях, подчеркивал, что император едет прежде всего к войскам, а не к населению, которое еще не является его подданными, поэтому никакие манифестации «патриотические или политические не могут быть допущены»{423}. В том же духе беседовал с Евлогием и протопресвитер армии и флота Шавельский, передавший ему пожелание главнокомандующего не касаться в приветствии сложных политических вопросов. Владыка впоследствии вспоминал, что эти пожелания, а, точнее, указания, его весьма задели, и он поступил так, как считал нужным, произнеся прочувствованную и торжественную речь

{424}.

Итак, решение о поездке в Галицию было принято, и император и сопровождающие его лица выехали в направлении Львова. Поездка заняла несколько часов: «один за другим неслись автомобили по шоссе среди деревень, местечек, православных храмов, костелов»{425}

. По дороге кортеж несколько раз останавливался, чтобы «посмотреть на наши и австрийские позиции во время первых великих боев в августе прошлого года. Поразительно, какие длинные марши армия проделывала тогда с боем каждый день!»{426}. Сама поездка произвела на Николая Александровича очень приятное впечатление. В дневнике он записал, что «местность становилась красивее. Вид селений и жителей сильно напоминал Малороссию. Только пыль была несносная»{427}.