Романовы. Запретная любовь в мемуарах фрейлин

Аккурат в день нашей свадьбы был опубликован императорский Указ о выборах в Третью Государственную Думу. И пока мы находились в Баден-Бадене, мой муж получил телеграмму из Риги, в которой говорилось, что он избран в Думу как один из трех представителей от Ливонии (сегодняшней Латвии. — Прим. перевод).

В октябре мы вернулись в Петербург на открытие 3-й Думы. Мой муж был избран вице-президентом (заместителем председателя), и это стало началом его политической карьеры, которая в общей сложности продолжалась десять лет.

Политика тем не менее никогда не была при званием Александра или пределом его мечтаний. Его отличали любовь к справедливости, примирению и умеренности, а эти качества вовсе не способствуют легкому пути к успеху на политической арене.

Его озабоченность ущемлением политических прав Финляндии тоже была не по вкусу национальному большинству Думы.

Пост вице-президента не был ложем, усыпанным розами. Вскоре после открытия 3-й Думы стало известно, что один из ее членов, избранный благодаря влиянию правительства, был, по мнению моего мужа, абсолютно некомпетентен.

Муж предложил Столыпину поднять вопрос об отставке этого члена, добавив, что если не он, то Дума сама это сделает. Столыпин отказался и заметил, что национальное большинство в Думе не согласится отменить результаты выборов одного члена, который, несмотря на свою фамилию (Шмидт), был защитником русских в наполовину польской провинции (Минск).

После этого муж взял инициативу в свои руки, и большинство Думы проголосовало, чтобы названный член покинул Думу. Перед тем как сделать это, Александр ушел с поста вице-спикера. Правда, вскоре после этого он был вновь на него переизбран.

(Два года спустя в дипломатической переписке барона де Стааля, русского посланника в Лондоне (1886–1902), муж встретил доклады, датированные маем 1890 года, со ссылкой на Г. Шмидта).

(Речь идет о Густаве Шмидте, морском офицере. В 1891 году он был признан виновным в передаче германскому атташе информации об укреплениях крепости Кронштадт, за что получил 750 рублей. Военно-морской суд приговорил его к лишению всех прав и ссылке в Сибирь. Через несколько лет Шмидт был помилован Государем, специальным указом из его послужного списка было изъято упоминание о проступке. После событий 1905 года Шмидт, восстановленный в звании, начал активно заниматься политикой и был избран членом Третьей Государственной Думы от русского населения Минской губернии. Когда о прошлом Шмидта стало известно, он был исключен из числа депутатов. Умер в 1909 году. — Прим. перевод.)

По этому случаю была шумная сцена в Думе. Причиной стало непарламентское выражение, с которым обратился к своим оппонентам архиепископ Евлогий (на сегодня он является митрополитом всей Русской Церкви за рубежом).

(Архиепископ Евлогий был членом 2-й и 3-й Государственных Дум. В 1920 году эмигрировал из Новороссийска в Константинополь, а оттуда в Белград. В 1922 году переехал в Париж, где стал одним из организаторов Свято-Сергиевского богословского православного института. Скончался 8 августа 1946 года в Париже. — Прим. перевод.)

Мой муж, как вице-спикер, счел себя обязанным строго, но очень учтиво, призвать его преосвященство к порядку. В связи с этим крайне правые подняли большой шум. Один из них, священник, своим крестом так бил по столу, что сломал его.

Заседание было приостановлено. То, что произошло далее, очень характеризует моего мужа: он спокойно покинул здание Думы и отправился играть в теннис.

Через несколько месяцев после этого инцидента один из священников, который принимал участие в беспорядках, подошел к моему мужу и извинился, сказав, что вел бы себя совсем иначе, если бы понимал и смог оценить тогда, как сделал сейчас, истинный характер вице-спикера.