Романцев. Правда обо мне и «Спартаке»

Разбор матча. Ничто не предвещало грозы. И тут дошли до обсуждения этого гола. Романцев был очень зол. И назвал виновным в голе меня – потому что плохо разыграл. В любой другой команде на это бы не обратили внимания. Я тогда совершенно не ожидал такого.

Причем это уже был 1998 год, я в команде три года играл. Не новичок какой-то. Но Олег Иванович не смотрел на личности.

Из интервью Дмитрия Парфенова «Чемпионату»:

– На установках Романцева можно было так настроиться на любого противника, что подмышки становились мокрыми от пота. Вроде бы никаких громких слов, а в то же время ничего лишнего, все по делу. Романцев умел по полочкам разложить, как играть. Только выходи и исполняй.

* * *

От Бескова я взял традицию с участием футболистов в выборе состава на игру. В первые сезоны ребята у меня тоже писали свои варианты на листочках. Я и в сборной эту практику применял. Интересно было посмотреть, кому из ребят не очень доверяют. Единственное – я отказался от практики, при которой листочки подписывались. Раньше это делал помощник Бескова Новиков, и мне это не нравилось. Зачем подписывать – чтобы информация просачивалась наружу и игроки обижались друг на друга?

Но саму идею с листочками я до поры до времени не убивал. Хотя, конечно, состав я все равно выбирал сам. А желание приобщить футболистов к этому процессу было лишь психологическим приемом. Но если я включал в состав футболиста, фамилию которого не написал почти никто, я объяснял это ведущим игрокам, входившим в тренерский совет, и пытался убедить их в правильности своего выбора. Как правило, они соглашались сразу, потому что понимали – иначе я им час будут объяснять, почему надо сделать именно так.

Из воспоминаний Виктора Онопко:

– В мое время в тренерский совет входили я, Карпин и Пятницкий. Мы втроем порой ходили к Романцеву, чтобы решать определенные вопросы. Допустим, какой-то футболист нарушил режим – за это Иваныч мог не допускать его до тренировок или не ставить на игру. Мы тогда шли к тренеру и говорили, что возьмем проштрафившегося игрока на поруки. А потом ребята, за которых мы просили, выходили на поле и забивали решающие голы. Я лично помню два таких случая, когда именно так все и случилось.

* * *

Как я выбирал состав на игру? Тут много вводных. И качество работы ребят на тренировках, и внутренние ощущения. Считаю, что у меня хорошо развита интуиция. Не всегда она срабатывала, но чаще я все же попадал в цель. Во сне никаких решений не приходило. Бывало, во сне играл в футбол. И сейчас иногда дергаюсь, бью по мячу, просыпаюсь. Мне и сны-то редко снятся.

На стадион мы обычно приезжали за час-полтора до игры. Это было для меня самое страшное время. Оно в этот момент словно останавливалось. А я копался в себе: все ли я сделал, все ли рассказал? Этот час длился для меня словно год. Я, правда, потом разговаривал на этот счет с другими тренерами, и все они говорили: «Олег Иваныч, это не только у тебя, это у всех так».

В раздевалке, за час до матча, я уже ничего не говорил – старался футболистов лишний раз не трогать. Боялся навредить, сбить лишним словом с настроя. Просто смотрел со стороны, как кто готовится. Я же видел: ребята уже все в игре. В эти моменты я сам чувствовал себя игроком, вспоминал свои ощущения. Если бы ко мне в такую минуту подошел Бесков и начал что-то доказывать, он бы услышал от меня пару ласковых.