Ромашки

***

День в компании подруги прошёл на удивление быстро. В пять часов вечера наш водитель повез её назад в деревню, а я попыталась дозвониться до мужа, но безрезультатно. Он редко когда поднимал трубку, не говоря уже о том, чтобы звонить самому, объясняя это тем, что звонки отвлекают от рабочего настроя. Я не сердилась. Просто каждый раз, набирая номер, надеялась, что этот звонок станет исключением, и он всё-таки на него ответит. Но видимо не в этот раз.

Поднявшись к себе, взяла чистый лист бумаги и села за стол. В голову не шла ни одна существенная мысль, с которой можно было бы начать письмо. Я осознавала свою вину перед другом, но также чувствовала себя предательницей по отношению к Леше. Потому что снова нарушала обещание, не писать. Спустя полчаса самобичевания, я так ничего и не написала. Зато теперь белый лист бумаги украшала ромашка, нарисованная синей ручкой. Сама не заметила, как её нарисовала. Обведя цветок по контуру указательным пальцем, прошептала в пустоту "прости", а потом в самом низу страницы написав "Я замужем. Не ищи меня.", сложила лист пополам и спрятала в стол.

Когда часы показали шесть, решила не затягивать с ужином и спуститься вниз. И каким было моё удивление, когда на выходе из спальни нос в нос столкнулась с мужем, который в очередной раз пришел домой с огромным букетом красных роз. Повиснув у Леши на шее, я очень обрадовалась его раннему приходу. И чтобы это показать, впилась в родные губы поцелуем. Лёша ответил сразу же. Вот только не так страстно и горячо, как я успела привыкнуть. Отстранившись от мужа, заглянула в его глаза и поняла, что он просто устал и хочет отдохнуть.

— Я скажу, чтобы сейчас же накрыли на стол. Поужинаем, и сможешь отдохнуть.

Но не успела сделать и шагу, как была остановлена крепкой рукой, схватившей меня за запястье.

— Ужинай без меня, сладкая. Я хочу спать.

Решив, что мое возражение все равно ни к чему не приведёт, быстро согласилась и, вернувшись в спальню, расстелила постель. Когда муж лёг, я бросила мимолетный взгляд на сумку, брошенную на прикроватную тумбочку, и, погасив свет, вышла из спальни, решив, что позже обязательно за ней вернусь.

Поужинав в одиночестве, я ещё какое-то время посидела в гостиной, давая мужу возможность хорошо заснуть. И только когда стрелки часов перевалили за восемь, поднялась с дивана и, набрав в лёгкие побольше воздуха, направилась в спальню. Уже около комнаты прислушалась к посторонним звукам. Ничего не услышав, вошла внутрь. Стараясь не разбудить мужа, прошла мимо него и без лишнего шума взяла с тумбочки сумку. И только, когда оказалась за пределами спальни, смогла выдохнуть, чувствуя, как из-за напряжения задрожало тело. Ладони покрылись испариной. А сердце, которое ещё секунду назад, затаив дыхание, не билось, уже сейчас готово было разорвать грудную клетку, чтобы выскочить наружу. Прислонившись к стене, постаралась привести мысли в порядок и успокоиться.

Самой не верилось, что за спиной мужа, проворачиваю такие расследования, словно в чем-то его подозреваю. Но что сделано, то сделано. И останавливаться на полпути было бы не правильным, потому что уже завтра пожалела бы о том, что из-за страха быть пойманной, так и не раскрыла тайны, которые от меня скрывали.

Подойдя к кабинету, достала из сумки связку ключей и стала по очереди вставлять в замок каждый из них. Первый. Второй. Третий. После пяти неудачных попыток, дверь наконец-то поддалась и открылась. Войдя внутрь, включила свет и замерла. Даже в свете люстры, комната казалась мрачной. Темно-коричневые стены подавляли своим цветом, а тяжёлые шторы, сливающиеся с ними, плотно занавешивали окна, не позволяя лунному свету проникнуть внутрь. В сердцевине кабинета стоял огромный дубовый стол, на котором кроме огромного монитора, клавиатуры и мышки ничего не было. Рядом с ним — кресло с подлокотниками и высокой удобной спинкой. Слева — кожаный диван, у подножья которого лежал ковёр из звериной шкуры. А справа вдоль всей стены располагались стеллажи.

Прикрыв дверь, ещё раз огляделась по сторонам и подошла к столу. Чтобы не терять времени, открыла его верхний ящик и, словно от удара током, отдернула руку. На дне деревянного ящичка лежал пистолет. Сердце забилось с новой силой. Облизав пересохшие от волнения губы, дрожащими руками потянулась к оружию, не желая верить, что оно настоящее. Но когда пальцы коснулись холодного металла, сомнений не осталось. Пистолет был самым настоящим, какое только можно представить. Зажав рот ладонью, я только сейчас поняла, что совершила ошибку, придя сюда. Это место было личной территорией мужа, и я не имела права пятнать его своим присутствием.